Своя душа тоже потемки - [23]

— Ты знаешь, что я не об этом, — усмехнулся он.

— Знаю, — подтвердила я и чмокнула его в щеку. — Мне пора…

— Ты так и не ответила… — Он удержал меня за руку и притянул к себе, вернув поцелуй, но в гораздо более страстном варианте. У меня снова кровь закипела, и я с трудом заставила себя отстраниться.

— Мне и правда пора…

— Пока не скажешь, когда мы снова увидимся, не отпущу, — шутливо пригрозил он, снова приникая к моим губам.

Когда отпустил, сердце мое так колотилось, что я едва могла дышать.

— Сегодня… Я приду вечером, хорошо? Занесу почту в приемную, а потом…

— Не продолжай, иначе я потребую то, что планируется потом, прямо сейчас, — выдохнул Ирмерий, слегка поглаживая мои губы, распухшие от его поцелуев.

Я с нежностью посмотрела на него, улыбнулась и в этот раз все же ушла, не позволив себя больше задерживать.

Сердце мое пело. Наверное, я никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой.

Только сейчас поняла, что такое счастье на самом деле. Быть с тем, кого ты любишь, и знать, что он отвечает взаимностью. Когда это у тебя есть, все в жизни можно перенести, потому что за спиной вырастают крылья.

Но едва я вошла в нашу комнату в общежитии, радужное настроение померкло. Лоран уже не спал. Он лежал на кровати, заложив руки за голову, и в упор смотрел на меня. Я никогда не видела у него такого выражения лица. Раньше, каким бы злым Лоран ни был, его лицо все равно оставалось живым и выразительным. Но сейчас как-то посерело и словно лишилось чего-то важного, что раньше составляло суть этой личности. Лоран не сказал мне ни слова. Не обвинял, не оскорблял, не требовал объяснений. Просто смотрел так, словно я всадила ему нож в спину. И это ощущение было не из приятных.

— Нам нужно поговорить, — прошептала я так тихо, чтобы мог слышать только он. — Пожалуйста, — добавила, видя, что черноглазый даже не шевельнулся.

Он молча поднялся и, демонстративно обогнув меня, стараясь не коснуться, вышел за дверь. Я последовала за ним. В полном молчании мы дошли до лестничного пролета, где нас никто не мог слышать.

— Я не хотела, чтобы так вышло, Лоран, — начала первой, понимая, что должна хоть как-то оправдаться перед ним. Хотя, по сути, и не обязана была это делать. Я никогда ничего ему не обещала. Но все же испытывала непонятное чувство вины, и это тревожило. Я не хотела причинять боль этому парню. — Я полюбила Ирмерия Старленда с первого взгляда, хотя раньше считала, что подобное невозможно, что такое бывает только в романах о любви.

— Полагаешь, я так жажду подробностей ваших отношений? — Лоран, наконец, разлепил губы. Его слова прозвучали сухо и едко.

— Нет. Но я чувствую, что должна тебе это объяснить. Ты хороший парень, несмотря ни на что. Может, если бы я не встретила Ирмерия, то могла бы в тебя даже влюбиться. Но…

— Не продолжай, — процедил дроу. — И не беспокойся. Больше я не стану донимать тебя своим вниманием.

— Я не хочу, чтобы мы стали врагами, Лоран, — искренне сказала я.

— Полагаешь, я мог бы считать тебя врагом? — с горечью проговорил он.

— Прости… — я опустила голову.

— Что ж, во всем этом есть один плюс, — с сарказмом нарушил воцарившееся молчание Лоран. — Я теперь не должен чувствовать себя обязанным тебя защищать. Пусть это делает тот, кто с тобой спит.

— Не нужно так грубо, пожалуйста…

— Ну да… — он хмыкнул.

— Лоран, можно тебя попросить о последнем одолжении? — набравшись смелости, спросила я, поднимая на него глаза.

Губы дроу пренебрежительно скривились.

— Валяй.

— Никто не должен знать о моих отношениях с ректором.

— Наш благородный Ирмерий стыдится связи с человечкой? — осклабился Лоран.

— Вовсе нет, — я ощутила, как в душе всколыхнулась обида. Меня пусть оскорбляет как хочет, но Ирмерия я ему трогать не позволю! — Этого хочу я.

— И почему же? — он слегка повел плечами. — Это бы значительно облегчило твою жизнь в Академии.

— Вряд ли ты поймешь, — я вздохнула. — Я хочу, чтобы когда все закончится, он не лишился того, чего достоин по праву.

Судя по взметнувшимся бровям Лорана, он не понял, что я хотела сказать.

Поколебавшись немного, я решила сказать правду:

— Он слишком благороден, чтобы сам оставить меня, когда его страсть утихнет. Я сделаю это сама. Уйду. Он достоин большего, чего безродная человечка.

Некоторое время Лоран просто сверлил меня глазами, наморщив лоб и силясь что-то осознать. Потом покачал головой.

— Интересно, я когда-нибудь пойму, что творится у вас, женщин, в мозгах? Ты несешь полный бред.

— Почему же бред?! — выпалила я, уже разозлившись. Я тут ему душу изливаю. Сказала даже то, что утаила от Ирмерия, а он из меня умалишенную делает. — Я просто понимаю, что такой мужчина, как ректор, не может всерьез и надолго увлечься такой, как я. У него впереди большое будущее, и я не стану ему мешать. Просто уйду с дороги, когда придет время.

— Интересно, а ему ты об этом сказала? — уголки его губ подрагивали, словно он с трудом сдерживал улыбку.

— Я уже сказала, что он слишком благородный, чтобы воспринять мое решение нормально.

— Знаешь, — помолчав, бросив Лоран, — я ему больше не завидую. Бедный мужик.

— Почему же бедный? — я едва не задохнулась от негодования.