Своя-чужая жизнь, или Верни мою любовь - [18]

В первую очередь супруги Романовы приветствовали господ Кадакиных, первых лиц России в Австрии, и уже затем были представлены послу Великобритании, Эрику Спенсеру. Посол вежливо пожал руку Владу, поцеловал запястье госпоже Романовой и произнес обязательный в этом случае комплимент. После общих фраз, состоявших из поздравлений с назначением на должность и благодарностей, он отошел в сторону к остальным гостям. Влад заметил, как Спенсер с радостным лицом, широко расставив руки, направляется к его отцу.

– Алекс! – прогремел голос посла, заставив стоявших рядом с ним людей обернуться на это непривычно-фамильярное обращение.

– Эрик, дорогой! – Романов Александр Борисович открыл ему свои дружеские объятия.

Они были знакомы уже много лет, еще в ту пору, когда сам Романов был чрезвычайным и полномочным в Великобритании. Их отношения всегда были теплыми, и поэтому мужчины могли позволить себе отвлечься от норм этикета и выразить свои настоящие чувства.

– Ты знаком с моим сыном? – спросил Романов и подвел посла к Владу и его супруге.

В этот момент посол России разговаривал с коллегой из посольства ФРГ, и на краткий миг Романовы остались в одиночестве.

– Я уловил внешнее сходство, но не стал акцентировать на этом внимание, – сказал Спенсер и вновь пожал руку Владу, уже не так прохладно, как при первом приветствии. – Знаете, молодой человек, с вашим отцом нас связывают близкие отношения. Надеюсь, и с вами мы пройдем такой же чудесный, полный взаимопонимания путь.

– Безусловно, господин посол, – согласился Влад. – Позвольте представить вам мою супругу Анну.

Спенсер повернулся к женщине и посмотрел на нее – словно бы в первый раз. Анна поняла, что, если бы не вмешался отец Влада, Спенсер не запомнил бы их лиц. Романовы стояли на ступень ниже остальных приглашенных, и поэтому им не уделяли столько внимания, сколько дарили гостям более высокого ранга. Общение с послом Великобритании закончилось бы для них только формальным приветствием с его стороны, но благодаря отцу Влада, который не упустил возможности в очередной раз помочь сыну наладить нужные контакты, Романовых не только запомнили, но и мысленно поставили «галочку» напротив их имен, говорившую об особом отношении к ним.

– Вы прекрасны, госпожа Романова, – посол с удовлетворением осмотрел ее тоненькую фигурку, обтянутую темно-синим шелком. – Надеюсь, вам здесь нравится?

– Спасибо, мистер Спенсер, – в первую очередь она ответила на комплимент, а затем уже уверила посла, что она в восторге от этого приема.

Романов-старший с удовлетворением отметил, что его невестка восхитительно держится в разговоре со столь важным лицом и умеет произвести правильное впечатление. Своим поведением она доказывала, что имеет все шансы стать образцовой женой дипломата. Умная и интеллигентная, она была подходящей парой для его сына. И несмотря на то что Романов терпеть ее не мог, он вынужден был признать, что Анна относится к категории дам, идеально соответствующих роли жены чрезвычайного и полномочного. Она отличалась незаурядной красотой, была образованна, к тому же обладала врожденным чувством вкуса и такта. Супруга Влада умела произвести впечатление, будучи широко эрудированной особой, хорошо разбиравшейся в политике и экономике. Кроме того, она владела несколькими иностранными языками, и у нее не дрожали руки, когда ее представляли какому-нибудь послу или министру.

Александр Борисович внимательно всмотрелся в молодую женщину. Анна вывела посла на его любимую тему разговора – о самолетах. Интересно, откуда она узнала, что отец Спенсера был летчиком-асом? Впрочем, это не имело значения, потому что посол выглядел настолько увлеченным, что, казалось, забыл об остальных гостях, уделяя все свое внимание госпоже Романовой. Влад в это время тихо стоял рядом с ней и изредка вставлял короткие реплики. А потом она уступила мужу ведущее место в беседе, незаметно отойдя в сторону.

Романов-старший посмотрел в улыбавшееся лицо невестки и внутренне весь сжался от неприятного ощущения, внезапно пробежавшего холодком по его коже. Романов-старший не любил жену сына, он даже боялся ее, так как знал, что она – страшный человек. Много лет тому назад он был против женитьбы сына на Анне Кирсановой, несмотря на то что девушка была из хорошей семьи и получила прекрасное образование. Все-таки ему тогда следовало настоять на своем, тогда Влад никогда не совершил бы ту ошибку, от мысли о которой у его отца буквально дрожало все внутри. Но самое страшное было в том, что Романов-старший лично занимался устранением последствия, и это терзало его не меньше, чем жестокость и подлость сына.

– Слава богу, – прошептала женщина, провожая глазами посла Спенсера, – он жутко утомил меня своими баснями о полетах.

Она взяла со столика бокал с шампанским и отпила маленький глоток. На самом деле ей хотелось залпом осушить бокал до дна, потом взять еще один, и еще, но подобное поведение было недопустимым, поэтому, сдержав внутренний порыв напиться до бесчувствия, она долго держала напиток во рту, смакуя его. Посмотрев на стол с закусками, она отказалась от мысли что-нибудь съесть, несмотря на то что ее последним приемом пищи была лишь чашка кофе, сразу после пробуждения. В последнее время она стала замечать, что ее организм не требует еды – у нее полностью пропало чувство голода, из-за чего она сильно похудела. Плюсом было то, что на ее тонкой фигуре любое платье сидело идеально. Однако существенным минусом являлась ее уменьшившаяся грудь, которая раньше привлекала Влада своими размерами, а теперь он вовсе не желал до нее дотрагиваться.