Своя-чужая жизнь, или Верни мою любовь - [14]

Луков поднялся с кресла и, сделав несколько шагов вперед, принял выгодную позу, подчеркивающую его физическое совершенство.

– Думаю, что в сорок лет моя фигура останется прежней.

– Мой папа тоже так думал! – парировала Женя, и эта фраза вызвала дружный смех, потому что каждый вспомнил о круглом животе тренера Субботина. – А сейчас он похож на лысого Карлсона, такого же веселого и полного энтузиазма. Как ты считаешь, его интересуют двадцатилетние красотки?

– Если я не ошибаюсь, ему шестьдесят, – начал Луков, но этот довод показался окружающим неубедительным, так как своей страстной речью Женя уже почти победила, осталось лишь поставить триумфальную точку.

– Остается лишь одна причина, по которой молодая девчонка составит компанию старому пердуну, – послышался вдруг голос главного тренера Субботина, и все мгновенно притихли, поняв, что он уже давно наблюдает за этим спектаклем.

– Спасибо, отец, за помощь. Я сама знаю ответ. Банально, но это – деньги.

– Черт подери! – воскликнул Субботин, и щеки его раскраснелись. – Я имел в виду любовь!

Ответом на последнюю фразу был оглушительный смех, наполнивший холл. Каждый оценил юмор уважаемого отца Жени Субботиной, и ни один не подумал о том, что тренер искренне верил в сказанное им.

– Зубоскалы! – с раздражением махнул рукой Валерий Алексеевич и ткнул пальцем в огромные часы, висевшие на стене. – У вас осталось тридцать минут! И спать!

Краем глаза Женя увидела вошедшую через главный ход женщину, несшую в руке длинный узкий чемодан. Быстро, стараясь не привлекать к себе внимания, она начала подниматься по лестнице на второй этаж, где располагались номера спортсменов. Женя устремилась следом за ней, не слыша окликов друзей и коллег, которым не хотелось отпускать ее.

– Женька! Рано еще! Останься!

– Guten Nacht, meine Damen und Herren [3]. – Она сделала реверанс, послала воздушный поцелуй хмурому Лукову и помчалась к себе в номер.

В маленькой прихожей было темно. Женя пошарила рукой по стене и включила свет. Прошла в спальню, но там никого не оказалось.

– Кирсанова! – позвала она.

– Я в ванной. – Послышался шум лившейся из крана воды.

Женя присела на кровать, в ожидании, когда женщина наконец выйдет, но не выдержала, подошла к двери и прошептала в щелочку:

– Я уже начала волноваться! Думала, что тебя полицейские арестовали.

Дверь ванной комнаты открылась, и на пороге показалась невысокая худая женщина, вытиравшая светлые волосы полотенцем.

– С чего бы им меня арестовывать? – с недоумением спросила она, отбросила полотенце в сторону, и Женя уставилась на темный круглый шрам у нее на груди.

Интуитивно дотронувшись пальцами до бугорка, женщина улыбнулась и притянула взволнованную Женю к себе.

– Суббота, ты совсем расклеилась, – сказала она и, быстро отпустив подругу, накинула на плечи халат. – Все в порядке. На меня не обращали внимания. Впрочем, если бы какой-нибудь дотошный полицейский попросил меня предъявить документы, я не переживала бы. Виноградов постарался на славу. Все бумаги очень даже настоящие.

Женя зарделась при воспоминании об Артеме Виноградове – еще одной своей любви, которую ей не удалось сохранить. Пожалуй, расставание с ним было самым болезненным опытом в ее жизни, и даже размолвка с Луковым казалась мелочью в сравнении с той болью, которую она испытала, приняв решение уйти от Артема.

– Он спрашивал обо мне? – Женя с горечью посмотрела на блондинку, наносившую на лицо крем, и затрясла головой. – Нет, не отвечай!

– Спрашивал, – смеясь, сказала та. – Тоскует.

– И пусть. Терпеть его не могу!

– А мне он нравится. Хороший парень.

– Хорошие парни, – голос Жени прозвучал глухо, – не знают, где приобрести фальшивые паспорта. И тем более они не имеют понятия, как в чужой стране достать оружие. Где она?

– В шкафу.

Женя подошла к шкафу и вытащила из него черный футляр. Открыв его, она аккуратно провела ладошкой по матовой поверхности винтовки и вздохнула.

– Опробовала уже?

– Легкая, – ответила женщина.

Женя достала винтовку, вскинула к плечу и, повернувшись к окну, вгляделась в даль, выбирая цель.

– Вес хороший, но размер… для моих рук она слишком маленькая. Тебе, коротышке, будет в самый раз. А прицел, кстати, тяжеловат, – поцокала она языком. – Несколько неповоротливая она из-за этого.

– Разве? – удивилась Кирсанова, взяла у Жени винтовку и, тоже повернувшись к окну, прицелилась в одну из горных вершин. – Глупости. Хороший баланс. Почти идеальный, и оптика восхитительная.

Женя вторично взяла винтовку, еще раз приложила ее к плечу, представила, как она спускает курок, и положила оружие обратно в футляр.

– Не страшно было ехать в электричке с таким багажом? – спросила она.

– Нет. На нее имеются документы. Только если бы меня попросили их продемонстрировать, пришлось бы мне отказаться от задуманного и искать другой способ.

Женя не нашла что ответить на это, она легла на кровать и посмотрела на белый потолок, обдумывая то, что собиралась сделать ее подруга. Она не давала ей оценок, просто размышляла над предстоящими событиями, холодно и беспристрастно, как и в те минуты, когда, затаив дыхание, она стояла перед мишенью, полностью сосредоточенная на результате. Даже воздух словно замирал вокруг нее, оставались только она, оружие и цель, поразить которую было самым важным ее заданием.