Свой путь - [10]

Я вжала голову в плечи, и, не обращая внимания на обидные выкрики, поспешила к дорожке.

Блямс! Водяной шар ударил меня по спине. Стало мокро и холодно. Я плотнее прижала к себе учебники и тетради.

– Давай еще! – раздался полный азарта голос Блондина.– По заду целься!

Блямс, блямс! Мокрая юбка прилипла к ногам. Удары водяными шарами были очень чувствительными. Я поняла, что завтра буду щеголять синяками.

– В голову! – командовал Блондин.

У меня получилось увернуться.

– Ты что, криворукий? – сзади раздался звук подзатыльника.– Давай еще раз!

Я поняла, что терять мне нечего. Из общежития не спешила группа поддержки – или хотя бы группа отвлечения внимания, безобразничать шакалы будут еще долго. А вдруг им придет в голову ради развлечения преследовать меня до учебного корпуса?

Я повернулась и крикнула Блондину:

– А сам ты что, попасть не можешь? За чужими спинами прячешься?

Лим в ярости вскочил. Водяной шар в его исполнении был мелким и распался, не пролетев даже половины дистанции. Меня охватил лихой азарт смертника.

– Подойти поближе? – издевательским тоном спросила я.

Блондин опять промахнулся. Среди стаи раздались смешки, которые, впрочем, быстро увяли под взглядом Лима.

– Мне саму себя облить? – спросила я.

Аристократ сжал кулаки:

– Сейчас кровью обольешься, девчонка!

Я молча смотрела на него, не двигаясь с места. Мне было настолько страшно, что ноги отнялись, а руками я только крепче прижала к себе книги.

– Я думаю, Блондин, ты не будешь размениваться на такую мелочь,– с рядом стоящей лавочки медленно поднялся Ирга, которого я не заметила.

Он часто оказывал стае мелкие магические услуги, но никогда не участвовал в подобных развлечениях.

– Не указывай мне!

– Не буду,– сказал некромант.– Если доказательство твоей власти держится на избиении девчонки.

Блондин помолчал.

– Так,– распорядился он,– выманите мне еще какого-нибудь идиота, я хочу развлекаться!

Ирга пошел по дорожке по направлению к корпусу, я за ним. Зубы у меня стучали то ли от холода, то ли от пережитого.

– Всегда интересно наблюдать за людьми,– сказал Ирга.– Почему вышла ты, а не какой-нибудь парень?

– Я боюсь профессора Ломиториэля больше, чем Блондина,– честно призналась я.

– Зачем бояться Блондина? – спросил Ирга.– Обычный пакостник.

Мне вдруг захотелось рассказать, как это – слушать мелкие подколки, обнаруживать, что на твоей спине болтается табличка с обидным словом, падать, споткнувшись о невидимую веревку, натянутую посреди коридора, получать по спине водяным шаром... Это обидно, да. Но... Ирга прав – это нестрашно. Странно, а ведь я об этом никогда не думала. А ведь и Блондину можно противостоять! Как же я раньше этого не понимала!

Я остановилась, пораженная этой мыслью.

Некромант тоже остановился, посмотрел на меня и рассмеялся:

– У тебя амплуа мокрого котенка? Хочешь, я тебя высушу?

– Ничего я от тебя не хочу! – гордо ответила я, ускоряя шаг. Меня догнала волна теплого воздуха, но я даже не обернулась.

Профессор Ломиториэль вовсе не обратил внимания на мой потрепанный вид, хотя, несомненно, он ранил его нежную эльфийскую душу. Он подождал, пока все усядутся, и сказал:

– Я запомнил, кто отсутствует. Они об этом пожалеют.– И в аудитории воцарилась полная тишина. Хорошо было слышно, как тихо икает от страха на последней парте Томна, не сделавшая домашнее задание.– Сегодня у нас необычный урок. Я пригласил в гости моего старого друга Элувириэля из соцветия Ормотилэлей. Он будет вам рассказывать, а вы конспектируйте. Потом сдадите ваши записи мне, я проверю ваше понимание устной речи.

Элувириэль! Мое сердце затрепетало. Я увижу вновь моего возлюбленного! Я прижала пальцы к губам, вспоминая поцелуй на заснеженной улице.

Эл вошел в аудиторию и улыбнулся присутствующим.

– Я сам недавно был студентом,– сказал он,– и я знаю, что вам тяжело. Поэтому я постараюсь говорить как можно понятнее.

Возможно, он и правда говорил понятно. Возможно, он рассказывал что-то интересное. Я не знаю. Я не слушала. Я смотрела на своего возлюбленного, слушала, как плавной мелодией течет его речь, как он двигается, как колышутся его длинные шелковистые волосы. Для меня время остановилось.

– Урок окончен,– громко сказал профессор.– Сдаем работы.

Я с ужасом посмотрела на свой чистый листок. Не было даже времени, чтобы спросить у кого-то, о чем вообще шла речь. Я подписала свой листок, громко выдохнула и поплелась на пытку.

– Что это? – спросил Ломиториэль.

– Моя работа,– пролепетала я, не поднимая глаз.

– Точнее, полное отсутствие ее,– констатировал преподаватель.– Не думал, что вы настолько плохо понимаете устный язык.

Признаться в том, что я не слушала, я не могла, поэтому просто кивнула. Я знала эльфийский язык – плохо, ужасно, но знала. Его основы я выучила еще в Лицее, воодушевленная своей любовью.

– Не надо так жестко, Ломиториэль,– по-эльфийски сказал Эл.

– Ты ее знаешь? – Мое обостренное испугом восприятие со скрипом переводило эльфийские слова.

– Учились вместе.– Элувириэль помолчал и добавил: – Представляешь, она была в меня влюблена.

– Влюблена? – с ужасом переспросил профессор.– В тебя была влюблена человеческая женщина? О Создатель! Какой кошмар! Я не думал, что это случится с моим другом! Я надеюсь, ты ей не отвечал взаимностью? Не давал повода?