Своевольная красавица - [66]

Ричард не знал, как они дошли до этого — до состояния, когда требуется усилие, чтобы выносить общество друг друга. Он не мог сообразить, как это случилось. Впрочем, он вообще не мог разумно мыслить, не мог толком даже дышать. Каждый вздох давался ему с боем, словно железные тиски сжимали грудь.

Он не представлял себе, как они проведут предстоящую ночь. Впервые за все время, с тех пор как они поженились, Ричард, явившись в спальню, не застал там Катриону. Лежа в полумраке, чуть тронутом отблесками угасающего пламени, он задавался вопросом, действительно ли она так занята сейчас… или просто избегает его.

В полночь дверь отворилась. Бросив быстрый взгляд на кровать, Катриона прошла к огню. Ричард чуть было не окликнул ее, но промолчал, не зная, что сказать.

Она начала раздеваться. Ричард жадно наблюдал, упиваясь мучительно знакомым видом гладкой спины и округлых ягодиц, жемчужно сиявших в мерцающем свете камина.

Она тряхнула золотисто-огненной гривой, и длинные пряди рассыпались по спине и плечам. Повернувшись — великолепная в своей наготе, — Катриона шагнула к кровати.

Ричард напрягся, ожидая, что она будет держаться так же отчужденно, как вела себя весь день. Но она приподняла одеяло и скользнула прямо в его объятия. На мгновение он замер, прежде чем сомкнуть вокруг нее руки. Она потянулась к нему губами, и после секундного колебания он припал к ним.

Будь Ричард в состоянии рассуждать, он не упустил бы возможности расчетливо и безжалостно привязать ее к себе, используя силу страсти. Он заставил бы ее пылать, долго и мучительно, чтобы она поняла, что не может расстаться с ним. А расставшись, страдала бы, сгорая каждую ночь, проведенную без него.

Но Ричард не рассуждал. Он хотел лишь одного — наполниться ею, чтобы она всегда оставалась с ним, внутри его. Как и он, где бы ни был, в мыслях своих останется с ней.

Он любил ее с таким самозабвением, с такой страстью, что слезы выступили у Катрионы на глазах. Слезы восторга и блаженства, слишком сильного, чтобы скрыть его. С отчаянием сознавая, что, возможно, в последний раз сжимает мужа в объятиях, она раскрылась перед ним телом и душой, Если бы она могла удержать его силой одного лишь вожделения, то сделала бы это не задумываясь.

Заласканная, она обрушила на него собственные неистовые ласки, покрывая жаркими поцелуями его напряженное тело.

Он любил ее всю ночь напролет, и Катриона безропотно покорялась, предлагая даже больше, чем он просил. Ей казалось, что она умирает и рождается заново, сгорая в пламени блаженства. Они соединялись вновь и вновь, пока не осталось ничего, что стояло бы между ними. Ни пространства, ни чувства, ни ощущения раздельного бытия.

Кульминация потрясла их обоих, но даже сила этого взрыва не могла разрушить того, что создала эта ночь.

Медленно вернувшись к реальности, Ричард ощутил внезапную горечь.

Он не мог постигнуть, как можно с таким самозабвением отдаваться ему — и быть готовой в любой момент распрощаться с приятной улыбкой на устах.

Скривив в горькой усмешке губы, он пришел к неутешительному выводу, что, несмотря на весь свой опыт, ошибся в Катрионе. Она была исключением — непостижимым созданием, которое любило всей душой и сердцем, в сущности, не любя совсем.

Похоже, он значил для нее не больше, чем Гром. Еще один жеребец, чьи физические достоинства она ценила.

Приподняв голову, он посмотрел на ее едва различимое в темноте лицо. Судя по его выражению, она все еще находилась на пути с небес. Откинувшись на подушку, Ричард ждал, когда она вернется к жизни. И к нему.

Придя в себя, она что-то сонно пробормотала и свернулась калачиком, положив голову ему на плечо.

— Утром я уезжаю, — произнес Ричард.

Сердце Катрионы сжалось, хотя она и ожидала чего-то в этом роде. Слуги сообщили ей о приготовлениях к отъезду. Она молчала, лихорадочно гадая, что он рассчитывает от нее услышать.

— Я знаю, — наконец вымолвила она.

— Что ж, — произнес он, чуть ли не скрипнув зубами, — полагаю, ты обойдешься без меня, по крайней мере некоторое время.

Он помедлил и, не дождавшись ответа, добавил:

— Ты же выполнила волю Госпожи и зачала от меня ребенка.

Уловив прозвучавшую в его голосе горечь, Катриона прикусила нижнюю губу, принимая упрек.

— Я… — Как объяснить ему, что это просто выскользнуло у нее из головы? — Я забыла! — вырвалось у нее. — Я была так…

— Занята?

Внезапно Катриона рассердилась. Она была так поглощена им, что забыла о единственном существе, которое должно было находиться в центре ее мироздания. Еще одно доказательство ее одержимости Ричардом, лишнее подтверждение тому, насколько он заслонил от нее все остальное в жизни.

Пропустив мимо ушей его выпад, она медленно отстранилась и повернулась к нему спиной.

Глубокое уныние и ощущение потери нахлынули на нее. Она чувствовала себя обманутой. Один из лучших моментов в жизни, которому полагалось быть радостным и полным любви, был отравлен горечью и обидой.

Она закрыла глаза и попыталась заснуть. Ричард последовал ее примеру.

Они погрузились в тревожные сны, пронизанные разочарованием.

Утро следующего дня выдалось ясное, дул свежий ветер, по бледно-голубому небу стремительно неслись облака. Идеальная погода для путешествий.