Своевольная красавица - [49]

Этим утром она проснулась от ощущения, что он входит в нее. Ахнув, она вцепилась в обвивавшую ее талию руку, но он приподнял ее и погрузился еще глубже.

Их близость поражала своей силой, физической и эмоциональной. Видимо, таков был его стиль, и Катриона находила его неотразимым.

Закрыв глаза, она погрузилась в ощущения, упиваясь телом и душой.

Ее охватило такое страстное желание начать новую жизнь — здесь, с ним, — что она чуть не высунулась из окна, торопя их приезд.

— Вон там! Видишь? — По-детски ткнув пальцем в сторону голых берез, она оглянулась на Ричарда. — Касперн-Мэнор.

Он придвинулся ближе, заглядывая ей через плечо.

— Серая башня?

Катриона кивнула.

— Большой парк, кажется.

— Громадный. — Она посмотрела на него. — Он защищает замок от снега и ветров, дующих с Меррика.

Ричард кивнул и откинулся на сиденье. Катриона снова повернулась к окну. Ее внезапно охватила тревога: она не предусмотрела возможных осложнений, не предприняла ничего, что облегчило бы его вхождение в долину, в ее жизнь.

— Минут через десять будем на месте, — сообщила она напряженно.

Ричард отметил ее озабоченность, как и сосредоточенность, с которой она созерцала свои владения. Ее мысли явно были заняты чем угодно — ее полями, долиной, — но только не им.

Он сморщился. Последние два дня прошли в полном соответствии с его желаниями. Катриона принадлежала ему, пусть даже в одном, вполне определенном, смысле. Но как только они окажутся в Касперн-Мэнор, его ждут препятствия и проблемы, с какими еще не приходилось сталкиваться.

Как, например, его обещание не вмешиваться в управление долиной. И смириться с ролью, которую она отвела ему в своей жизни, какова бы та ни была.

Последнее шло вразрез с его характером, с самой натурой Кинстеров. Ричард был далеко не в восторге, что к устройству их брака приложила руку Госпожа. Хотя и признавал, что без вмешательства Высших сил Катриона не принадлежала бы ему сейчас — ни в каком смысле. Она была упряма, своевольна и крайне неуступчива, особенно когда дело касалось ее предназначения.

Ричард посмотрел на жену, и лицо его приняло непреклонное выражение. Похоже, это его неделя для принесения обетов.

Ему не пришлось раздумывать над словами, фраза сама возникла в мозгу. Катриона, поклялся Ричард, придет к нему по собственной воле, а не по велению Госпожи. Сама захочет его — за то, что он ей даст.

Он знал, как относится к нему Катриона, как воспринимает их отношения. Но как истинный охотник готов был ждать. Он будет плести силки, расставлять ловушки и преследовать свою добычу, пока не завладеет ею.

Она станет его — добровольно. Не только телом, но и душой. Только тогда, вдруг понял Ричард, он будет уверен, что действительно обладает Катрионой.

Карета, замедлив ход, миновала ворота и покатила по длинной аллее через парк. Наблюдая за женой, Ричард предавался мечтам о том, как она скажет — и покажет, — что полностью принадлежит ему.

— Доброе утро, миледи! До чего же славно видеть вас дома в добром здравии.

— Благодарю вас, миссис Брум. — Опираясь на руку Ричарда, Катриона спустилась по ступенькам кареты. К своему удивлению, она не смогла определить, что думает экономка, хотя обычно это не представляло труда. Широкая улыбка, сиявшая на простодушном лице миссис Брум, обращенном к красивому и элегантному, как всегда, Ричарду, ни о чем не говорила Катрионе.

Завидев на подъездной аллее незнакомую карету, за которой следовал хозяйский экипаж, из замка высыпала многочисленная челядь. Горничные, слуги, конюхи — все столпились у подножия главной лестницы, когда кучер Ричарда осадил лошадей.

Ричард первым выбрался наружу. Из глубины кареты Катриона наблюдала, как глаза встречающих расширились сначала от удивления, а потом от замешательства. Она ожидала недоверия, настороженности, даже недовольства, но этого не было и в помине.

Удерживая Ричарда за локоть, Катриона улыбнулась и подняла руку, привлекая всеобщее внимание.

— Это мой муж, — сказала она. — Мистер Ричард Кинстер. Мы поженились два дня назад.

Взволнованный ропот, в котором отчетливо слышались возгласы одобрения, пронесся по толпе. Улыбнувшись Ричарду, Катриона повернулась к мужчине преклонного возраста, который, тяжело опираясь на трость, стоял рядом с миссис Брум.

— Позволь представить тебе Макардла.

Старик склонился в низком поклоне. Когда он выпрямился, лицо его озаряла улыбка, шире которой Катриона не могла представить.

— Рад приветствовать вас в Касперн-Мэнор, сэр.

Улыбнувшись в ответ, Ричард учтиво поклонился.

— Рад, что оказался здесь, Макардл.

Этот обмен любезностями, словно некий ритуал, неведомый Катрионе, разрядил атмосферу. Все, кто служил ей с самого рождения и о ком она заботилась всю жизнь, расслабились и приняли Ричарда Кинстера в свою среду. Пораженная Катриона ощущала, как их доброжелательность распространяется на ее мужа. Видимо, он почувствовал то же самое и, взяв ее под руку, обошел собравшихся, приветствуя каждого.

Представляя Ричарда, Катриона наблюдала за своими людьми. Их искренность не оставляла сомнений. Они от души радовались, что он стал ее мужем. Чем больше он говорил, тем шире они улыбались. И тем больше недоумевала Катриона.