Свод Единства. Павший город - [6]

Под номером кабинета висела табличка «Клерк первой категории. 3». И все. Имени не было. Зачем имя в одинадцатом кабинете? Имена были на табличках в другом крыле, там где освещения в коридорах хватало, чтобы прочесть все, что на них было написано. Жазэль смотрела на эту табличку. Вместо имени «Первая категория», вместо фамилии «3». Вместо солнечных дней — темная дверь. Вместо радостной жизни — душный кабинет и одиночество. Еще эта цифра. Она означала уровень доступа данного клерка. Третий был самым низким.

Девушка открыла дверь. Вот это и есть ее залитый солнцем воодушевляюще прекрасный, но все же простенький, кабинет. Один стол, два стула, шкаф для бумаг. Ну и еще для ее одежды, в него ведь кроме нее все равно никто больше не заглядывает. На стене висит картина, пусть и не броская и не большая, и не очень красивая, но и не дешевая. Жазэль пришлось свои личные деньги за нее отдать. Так же, как и за зеркало. И за починку замочной скважины в шкафу. Клерк первой категории вздохнула и вошла в кабинет. Держи повыше нос!

Начался очередной рабочий день. Что он ей принесет? Такой вопрос иногда она задавала сама себе, хотя ответы были очевидны. Этот день будет такой же, как и тот, что был десять дней назад, или двадцать, или полгода. Конечно, Жазэль иногда давала волю фантазии и представляла, как жизнь ее поворачивает в страну бесконечных прекрасных событий, где ей будет хорошо, настроение ее сменится приподнятым. Страна иллюзий, страна надежд, страна, в которой ей никогда не оказаться. В те моменты, когда Жазэль отбрасывала подобные мысли или прекращала мечтать, она особо остро осознавала, как же сильно ненавидит этот город. И радовалась, убеждая себя в том, что в любой момент может уехать. Пока ее держало здесь пару обстоятельств.

Рабочий день начался. Время шло и мало помалу она справлялась с кипой бумаг, которая накопилась на краю стола, то и делая, что макая перо в чернила. Здесь нужна подпись, здесь заключение, здесь нужно кое-что подсчитать, здесь сделать прогноз на основании предыдущих данных. Вскоре девушка переложила в отработанную стопку последний листок. Выглянула в окно. А утро уже прошло. Пора и передохнуть. Жазэль неторопливо встала, походила по комнате, порассматривала в окно прохожих, порассматривала в зеркало себя. Нехотя вернулась к своему столу. Теперь ей придется заняться определенного рода работой до самого окончания рабочего дня.

Жазэль сидела за своим столом и уверенно создавала видимость кипящей работы. Такой необходимый навык выработался, как ни странно, сам собой. Очень полезно, когда где-то слоняется твой начальник и может заглянуть в любою минуту. Этот навык дался ей легко. Никто не смог бы сказать, чем она занимается. Хотя, на самом деле, никто и не знал. Каждому клерку давали личные указания и очень редко случалось так, что несколько человек трудились сообща над какими-то расчетами или хотя бы вместе обсуждали свои рабочие вопросы. Да и вообще, как-то редко общались между собой. Зато делать одну и ту же работу порознь — вот это приветствовалось в империи клерков. Начальство могло выдать одинаковые задачи сразу нескольким клеркам и потом сравнивать отчеты. Ставить баллы в потайной системе рейтинга, на основании которой будут поднимать или урезать жалование, продвигать по службе или снимать с должностей, оформлять выгодные или не очень переводы. Поэтому, даже если тебе поручают самую маленькую работу, которую только можно придумать, то ты должен делать ее хорошо, потому что тот другой, которому ее поручат тоже, может выполнить ее лучше. Да, конечно, это может быть слегка преувеличено. Или вовсе оказаться не правдой, Жазэль так и не нашла подтверждений существования такой системы. А ведь она не раз и не два обшаривала кабинет начальницы. Вот Единство, та она там бывало просиживала часы напролет в поисках личных переписок или секретных документов, которые можно будет потом выгодно продать. И в комнате Латонии тоже. Ну это той отвратительно правильной особы, которая называла себя главной, когда не было начальницы. Ну и вредная же эта Латония — всегда заставляла надевать форму, даже когда неимоверно жарко! Вот как сейчас, на улице просто невыносимая погода, а ей приходится сидеть в этой неудобной, и что хуже всего, в этой немодной и некрасивой форме. Да и что в ней может быть красивого? Синий кафтан на две ладошки выше колен. Синие безвкусные широкие штаны, которые приходится сдавать в мастерскую, чтобы их ушили как раз под нее и они хоть немного стали напоминать ту вещь, которую не стыдно на себя одеть. А еще под кафтаном эта толстенная белая рубашка. Ну ладно, рубашка была не такая и убогая. По сравнению с кафтаном. Ну, может быть, даже слегка симпатичная. Не сильно, пусть не обольщается. Зато не под самую шею, как этот отвратительный кафтан. Ах да, еще кафтан был исписан черными непонятными знаками давно всеми забытого языка вдоль пуговиц с одной и другой стороны. Жазэль никогда не верила, что там написано что-то хорошее. Скорее всего эти злые знаки нанесли очень злые работники, которых заставляли делать такие кафтаны. Да-да, именно заставляли. Кто по своей воле захочет иметь что-то общее с ними? Так, что-то она отвлеклась от общей нити раздумий. О чем же это она размышляла? Ага, есть! Записи неведомого рейтинга. Она даже знала, что сделает первым делом, когда его все-таки отыщет. Да, она пойдет по списку снизу вверх и, если не сразу, то очень быстро обнаружит свою фамилию. Но ее не очень заботит место в рейтинге — ниже вряд ли получится упасть, после того, что было в Северном. Нет, ее интересовало примечание, которое будет напротив ее низкого места в рейтинге. Приписка. Ну та, в какой каждый бюрократ, с которым ей доводилось работать, оставлял о ней самые нелестные отзывы. Иногда даже без ругани и еще реже без упоминания Единства. Вот зачем ей был нужен тот самый рейтинг. Найти и отомстить. Каждой фамилии, что осмелилась оклеветать ее. Каждому бездушному человечишку, что посмел оставить о ней нелестный отзыв. Как, когда, да и вообще, стоит ли этим заниматься — это совсем другой вопрос. Но помечтать ведь никто не запрещал!