Свободу мозгу! - [37]

Образование готовит нас к жизни в обществе, и чем больше оно будет порождать стрессы и страдания, тем больше будет склонно к насилию и индивидуализму.

Возьмем для примера Францию. В самом начале школа воспринималась как каторга, причем не столько детьми, сколько их родителями! Детей она привлекала: между скирдованием сена и изучением войн Юлия Цезаря они делали выбор в пользу истории, а родители открыто восставали против обучения своего потомства, считая его пустой тратой времени. В наши дни класс не может привлечь внимания учеников: у них появился выбор между интернетом и уроками. Естественно, победа осталась за интернетом. А современное образование стало наказанием.

С тех пор как школа перестала приспосабливаться к человеку, а человеку пришлось привыкать к ней, червяк проник в яблоко. Вернемся к метафоре со шведским столом. В классе оценивают не за съеденное, а за то, что осталось на тарелках. Красными чернилами отмечены ошибки в контрольной работе, показывающие пробелы в наших знаниях, то есть неусвоенный материал. Общество больше всего интересуется недостатками учащегося, потому что само построено на модели нехватки, а не избытка, на неудовлетворенности, а не на радости от простых вещей, на негативе, а не на позитиве и т. д.

Во Франции получить в школе оценку 20 из 20 равносильно поеданию всех блюд на шведском столе, и это редко кому удается[126]. Если вы оставили много полных тарелок, ваш уровень знаний опустится ниже среднего, вы вряд ли перейдете в следующий класс и ощутите на себе всю унизительность этой ситуации. Образование готовит нас к жизни в обществе, и чем больше оно будет порождать стрессы и страдания, тем больше будет склонно к насилию и индивидуализму. Когда каждое десятилетие десять миллионов человек добровольно уходят из жизни, а это равно населению Сеула, то вину следует возлагать не на них, а на общество. Причина кроется в отсутствии гуманизма, который сам по себе в обществе не возникнет и требует постоянной, страстной и напряженной работы над его созданием.

Теория Self-ExploDes

У меня есть своя теория самоубийств, которую можно описать формулой Self-ExploDes, которая буквально означает «самоподрыв», «взрыв самого себя».

Self — сокращение от Self Image, то есть «представление о самом себе», «самооценка». Не станешь сводить счеты с жизнью, если у тебя не заниженная самооценка. Хотя современное образование чаще внушает нам негативный образ самих себя, нежели позитивный.

Explo — это сокращение от Exploration («исследование»): невозможно решиться на самоубийство, если в человеке еще не угасла исследовательская жилка, то есть еще хочется сделать что-то новое, посетить новые места и т. д. Но это чувство сковано страхом потери и риска, которые внушает обучение, заставляя выбирать привычные пути и отрицая новизну. Современная школа не поощряет любопытство по той простой причине, что не может его понять. Она предпочитает методы в ущерб результатам, не интересуясь эффективностью, а ее любимое средство — баллы — не оценивает креативность.

Des — сокращение от Désocialisation («десоциализация»). Многие наивно полагают, что главная миссия школы заключается в социализации учеников, но это далеко не так. Можно быть уверенным, что обмен знаниями в школе заключается в умении хитрить и списывать, а в настоящей жизни этот процесс должен являться частью кооперации. Специалист по воспитанию и обучению детей Кен Робинсон смог диагностировать этот главный порок. Школа учит нас быть глухим к интересам группы, чувство братства возникает здесь изредка и случайно, например, во время перемен или между учениками одного уровня. Здесь считают, что все проблемы решаются сами собой, а в серьезных случаях никак нельзя доверять группе.

Если школа усердно отрабатывает три задачи Self-ExploDes, то это объясняется ее собственными мотивами. Как и в метафоре со шведским столом, проблема заключается не в том, что она вообще учит, а в том, чему и как она учит. Министерства и административные органы зациклены на логике методов и средств образования. Главное заключается в использовании закостеневших методов обучения. Мы стараемся описать такую тонкую и высокоорганизованную структуру, как человеческий мозг, примитивным инструментом двухсотлетнего возраста — отметкой и не видим в этом никаких противоречий.

Мы загнаны в цивилизацию оценок, этикеток, классификаций по какому-то одному признаку и так привыкли реагировать на них, что если однажды на бутылке с колой увидим наклейку Grand Vin de Bordeaux[127], то обязательно кто-нибудь выпьет эту жидкость именно как вино. Но они всего лишь тени реальности. Как только уберешь из мозга деспотичный образ этикетки, ты увидишь мир во всем его богатстве, красоте и тонкости. Замечательный и уникальный опыт освобождения!

Вот так можно понять, как из образовательного ада попасть в рай. Не нужно втискивать реальность в ящики, классификации и оценки — наоборот, это они должны отражать реальность. Итак, для чего мы обучаем детей? Ответ: для индустрии, для экономики, которым нужны идеально подходящие детали для удобства обслуживания всего механизма, с прекрасной кредитной историей. Поэтому главный вопрос образования «Как?» заменяется на «Для чего?». Для чего мы учимся? Естественно, для производства, места в котором ограничены. И ответ на вопрос: «Как мы обучаем?» напрашивается сам собой: «Промышленным способом».