Свободу медведям - [18]
Но девушка уже приблизилась к нам. Она подошла, прижимая узел к ногам и опустив вниз лицо, — глаза ее спрятались под длинными ресницами и тенью волос. Лицо, казалось, отражало золотисто-каштановый цвет ее косы. Она взглянула на мотоцикл.
— Для меня здесь нет места, — сказала она. — Где же я сяду?
— Между нами, — ответил я.
— А кто поведет?
— Я, — откликнулся Зигги. — А Графф будет нежно держать вас сзади.
— Вы можете надеть мой шлем, — добавил я.
— Правда? — обрадовалась она. — Вы не против?
— Только вам придется выпустить наружу вашу косу, — сказал Зигги. — Верно, Графф?
Но я поторопил его собрать наши рыбацкие принадлежности; сковородку мы остудили в реке. Девушка пыталась пристроить свой узел с бельем, привязав его вокруг пояса.
— Может, мне просто положить его на колени? — спросила она.
— О да, да, — кивнул я.
А Зигги ткнул меня в живот:
— Она настоящая худышка, Графф. Она не помешает тебе спокойно ехать.
— О, хватит тебе, Зиг, — прошептал я. — Прошу тебя, заткнись, ради бога.
— Судьба ждет, — пробормотал он. — Большой Медведь, Большая Медведица, как вы можете ждать?
Чего мы все ожидали
— Никогда так не ездила, — сказала девушка.
Когда она уселась позади Зигги, я втиснулся за ней, пристроив наш рюкзак на заднее крыло, чтобы можно было слегка откинуться назад.
— Меня не нужно держать, — сказала она. — Я и так тесно прижата.
Затем Зигги вздыбил мотоцикл и вырвался из канавы, что окружала сад; оторвав переднее колесо от земли, он снова опустил его настолько бережно, будто поцеловал дорогу. Заднее колесо вырвалось на свободу из мягкого грунта.
— Держите, — велела мне девушка; она на мгновение откинулась на меня, уронив косу на мои колени. Я обхватил ее коленями и прижал к сиденью. — Еще немного, — сказала она. — Вот теперь достаточно.
И мы выбрались из канавы на извилистую дорогу. Дорога была такой разбитой и твердой, что походила на точило для бритвы. Деревья, казалось, гнулись под тяжестью неба, но по-настоящему сгорбленными были мы — низко припадая к мотоциклу на крутом повороте и едва успевая распрямиться до следующего.
— Держите! — крикнула она. — Крепче!
Но мне некуда было пристроить свои ноги; каблуки ее сандалий покоились на моих подножках, и мне пришлось растопырить ноги в стороны, чтобы не обжечь их о выхлопные трубы. Я обнял ее за бедра, сведя вместе большие пальцы на ее позвоночнике.
— Так лучше, — поощрила она. — Так нормально.
Ветер подхватил пушистый конец ее косы, щекоча мой подбородок, но вся тяжесть косы золотисто-каштановым потоком упала мне на грудь; словно вино в бокал, она свободно струилась из-под шлема. Наклонившись немного вперед, я прижал косу к груди, и девушка плотнее припала к Зигги.
О, девушка! Как чудесны твои упругие лодыжки, переходящие в округлые икры!
Узел с бельем удерживал ее юбку на коленях, а локоть прижимал ее к бедрам; она засунула руки в знаменитые карманы Зигги с клапанами, как если бы спрятала их от ветра в муфту.
Ее волосы пахли восхитительней свежескошенного сена, слаще майского меда.
Мы плавно огибали повороты, мягко отбрасывая на берег гравий.
— Черт! — воскликнул Зигги. — Наш вес тянет нас вперед.
— Вы надели шлем задом наперед, — проговорил я ей прямо в ухо, щекотавшее мой нос.
— Сейчас это все равно, — отмахнулась она. — Лучше держитесь покрепче.
Я видел, как шлем почти закрыл ей глаза, торча горшком на голове; девушка захватила ремешок для подбородка зубами, из-за чего окончания ее слов звучали невнятно.
— Это Ибс! — прокричала она, и я через весь сад услышал плеск могучего потока, темного, как нефть, в тени растущих на дне поймы елей.
На следующем повороте мы снова увидели Ибс, только теперь журчание реки перекрывал шум водопада. Городок из грязно-серого камня со ржаво-красными крышами начинался там, где черный поток реки вспенивался — бурлил кипятком, белым и пузырящимся. Там же возвышались башни с развевающимися на них флагами кантона, а в сторону крепостного рва выходили укрепления со смотровыми щелями и бойницами. Изогнутые арки каменных мостов и маленькие, шаткие деревянные мостки нависали над расходящимися от реки протоками, пересекавшими улицы. И еще виднелись садовые участки блеклого, чахлого цвета городских рынков.
Но Зигги чересчур засмотрелся: при повороте он задрал колесо слишком высоко на насыпь, и гребень дороги встал поперек. Зигги забуксовал в гравиевой каше.
— О, черт! — ругнулся он. — О, черт, черт побери!
Край моей ягодицы сполз вниз, на заднее крыло; я опрокинулся назад, а моим бедным ногам не осталось места.
Поэтому мои пальцы на спине девушки разомкнулись, и я сунул руки под ее узелок между колен.
— Не смейте! — вскрикнула она. Ее локти под моими руками взлетели вверх, словно крылья испуганной куропатки; ее юбка задралась до самых бедер. Но я хотя бы успел мельком увидеть белую округлость ее ноги до того, как край второй моей ягодицы тоже сполз на крыло; я оказался втиснутым между сиденьем и рюкзаком, без малейшей возможности отыскать опору ногам и остановить свое сползание. Мой вес прогнул крыло; моему заду стало жарко от трения о колесо. И я сполз еще ниже. Сначала выхлопной трубы коснулась моя правая нога, серединой икры, но у меня не было другого выхода, кроме как продолжать тормозить мотоцикл.
Классическая сага о любви и выборе от блистательного Джона Ирвинга, автора таких мировых бестселлеров, как «Мир глазами Гарпа» и «Отель „Нью-Гэмпшир“», «Правила виноделов» и «Сын цирка», «Молитва об Оуэне Мини» и «Мужчины не ее жизни». Итак, молодой доктор приезжает в провинциальный городок работать в приюте для сирот. Он помогает женщинам этих сирот рожать, он воспитывает брошенных ими детей… Это книга о том, что каждый мечтает о семье, особенно сирота. Это книга о простых жизненных правилах, которых должны придерживаться люди, если они хотят оставаться людьми, об обязательствах, которые настоящие люди берут на себя и выполняют, и о призвании, которое, как ни крути, есть у каждого в жизни, но не всякий его найдет.Киноверсия романа, снятая Лассе Хальстремом (в ролях Тоби Магуайр, Шарлиз Терон, Майкл Кейн), была номинирована на семь «Оскаров» и два «Оскара» получила, причем один из них достался самому Ирвингу – за лучший сценарий.Книга также выходила под названием «Правила Дома сидра».
«Мир глазами Гарпа» — лучший роман Джона Ирвинга, удостоенный национальной премии. Главный его герой — талантливый писатель, произведения которого, реалистичные и абсурдные, вплетены в ткань романа, что делает повествование ярким и увлекательным. Сам автор точнее всего определил отношение будущих читателей к книге: «Она, возможно, вызовет порой улыбку даже у самого мрачного типа, однако разобьет немало чересчур нежных сердец».
Впервые на русском — трагикомическая семейная сага от автора знаменитого «Мира глазами Гарпа», широкомасштабный бурлеск, сходный по размаху с «Бойней номер пять» Курта Воннегута или «Уловкой-22» Джозефа Хеллера. Вы узнаете, что общего между медведем-мотоциклистом и чучелом Лабрадора, терроризмом и порнографией, американской глубинкой пятидесятых годов и Веной шестидесятых, а слепой старик Фрейд с бейсбольной битой укажет вам путь в лабиринте страстей…
Несомненный классик современной литературы Запада и один из ее неоспоримых лидеров ввергает читателя в зеркальный лабиринт отражений: страхи из детских книжек некогда популярного писателя Теда Коула неожиданно обрастают плотью, и вот уже сказочный человекокрот превращается в реального маньяка-убийцу, чтобы почти через сорок лет Рут Коул, дочь писателя, тоже писательница, собирая материал для романа, сделалась свидетельницей его жестокого преступления. Но в первую очередь роман Ирвинга о любви. Атмосфера сгущенной чувственности, любви без берегов и ограничений наполняет его страницы некой магнетической силой, превращая читателя в участника волшебного действа.
Джон Ирвинг – мастер психологической прозы и блестящий сценарист. Фильмы по его книгам не сходят с экранов уже не первое десятилетие. За сценарий по своему роману «Правила виноделов» Ирвинг получил «Оскара». По-настоящему громкую славу принес ему в 1978 году бестселлер «Мир глазами Гарпа», отмеченный Национальной книжной премией. Его экранизация («Мир от Гарпа» в нашем прокате) с Робином Уильямсом в главной роли стала событием в мире кино.«Покуда я тебя не обрету» – самая автобиографическая, по его собственному признанию, книга знаменитого американского классика.
В тихом поселке лесорубов, окруженном глухими северными лесами, живут отец и сын. В отличие от буйных соседей, ни выпивка, ни женщины их особо не интересуют, они ведут спокойную, размеренную жизнь. Однако невероятное, безумное происшествие, которое могло случиться лишь в книге Джона Ирвинга, заставляет их спасаться бегством. Они устремляются в отчаянное путешествие по сверкающей неоновыми огнями Америке, а по их следам идет безжалостный полицейский по кличке Ковбой со своим старым кольтом… «Последняя ночь у Извилистой реки» — блестящий, незабываемый роман от одного из крупнейших прозаиков современности!
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.