Свободный Волк - [49]

Я был один на всей планете. Пустынная Себария ждала меня.

Как действует она на разум синка? Она вызывает у него видения. Я был счастлив. Передо мною проносились миры, взрывались звезды, пел Космос, сияли россыпи живых камней. Я умирал и возрождался, я шел по Лунной Пыли, нашей галактике, как по тропинке. Я видел множество чудес. Слышал удивительные песни. Я говорил с Луной, обнимал бессмертных, летел из миров в миры, сыпал с ладони в Космос семена планет.

И однажды я очнулся на краю пустыни. Сирены все исчезли, песни смолкли, а звезды были все так же далеки. Синки не зря опасались Безумных Земель Себарии. И я увидел, чем я стал. Эта страшная земля лишает не только разума, но и превращает синка в монстра. Не буду говорить, как я стал ужасен. Придумайте себе самое отвратительное чудище, глядя на которое вы лишитесь сна. Это был бы я. От короля Селеннира остались нетронутыми только крылья.

Я решил, что не вернусь. Я останусь здесь, в Безумных Землях и проведу остаток жизни в видения, в счастливых снах. Но оказалось, что и это мне больше недоступно: Себария сама питается мечтами и фантазиями синков. Не она меня насыщала видениями, а я ее. Теперь, когда я душевно весь иссох, щедро отдавая свою фантазию пустыне, она меня отвергла.

Мне оставалось умереть, но и это оказалось недоступным. Безумная Земля сделала меня неподвластным смерти — вот почему с нее бежало все живое.

И тут я успокоился. Чего меня лишила Себария? Того, чем я и сам пренебрегал: возможности общения с себе подобными. Я урод, но урод бессмертный. Мой разум искалечен, но не лишен своеобразия. Все необходимое проклятая страна мне сохранила — рассудок, зрение, крылья. А главное, она не лишила меня страсти к неизведанному. Если я пожелаю, то найду возможность покончить с собой. А пока воспользуюсь подарком Излучающих Земель.

Я снова оказался счастлив. В радости я полетел к своим сородичам, чтобы показать им, что существует нечто, более привлекательное, нежели застывшая их жизнь посреди одних и тех же каменных гамал. Меня не поняли и отвергли, чему я мало удивился. И даже был доволен. Меня больше ничто не связывало с синками. Утратив внешность жителя Табетты, я стал отверженным. И я с легкостью покинул родину.

Я летел на запад. Туда, где уходит на ночлег утомленное светило. Мне всегда казалось, что там меня встретит чудо. Так летел примерно год. Я не торопился и обследовал те земли, что открывались передо мной. Пустыни, горы и леса. И понял, что одиночество — не то, что привлекает разум, даже такой извращенный, как мой, испорченный Себарией. Но я прошел довольно долгий путь, и мне возврата не было. На Ихоббере есть выбор меж двух реальностей — жизнь с синками или без них. И, как ни странно, второе было лучше.

Вскоре мое тело начало досаждать мне. Оно стало слишком громоздким, слишком неудобным. Полет был невозможен, крылья бесполезны. Я стал беспомощным, как вылупившийся только что птенец. И тогда я подумал о водной среде. Океан оказался щедр ко мне — он принял в себя то, чем я стал. Вода держала меня с легкостью. Мои руки и ноги превратились в ласты, а тело стало студенистым, как у медузы. Я видел сквозь свою полупрозрачную плоть, как во мне билось с десяток сердец. И только крылья были бесполезны. Потом появились жабры. Я так полагаю, что странное излучение Безумных Земель Себарии поворачивает вспять эволюцию живого. Существо, подвергщееся его воздействию, проходит как бы обратный путь развития. Конечно, не целиком и довольно искаженно. Но у синков есть теория, что их далекие предки вышли из океана, а я превратился в плавающую тварь. И вот что удивительно, жалкое, медузообразное тело мне позволило уходить в такую глубину, куда не мог попасть ни один обитатель океана. У меня уже не стало головы. Я весь был куском прозрачной плоти, в которой плавали глаза и мозг. Не было костей. Не было, кроме десяти сердец, всех внутренних органов. Я перестал питаться — вода меня кормила.

Зато я мог теперь, сколько пожелаю, оставаться на дне океана, на любой глубине. Чем не радость?! Я не понимаю, как это странное тело сохранило мне разум. Я забирался в самые глубокие впадины планеты. Туда, где не было уже ничего живого, только зыбкий ил. Мое чудовищное тело позволяло мне видеть в полной тьме. И вот однажды я нашел нечто странное. В морское дно вросло сооружение, явно не принадлежащее нашему миру. Я сразу понял, что это, очевидно, одно из тех творений, на которых, согласно легендам синков, прилетали на Ихобберу пришельцы. Я обследовал гигантское судно и сумел открыть в него проход. У меня хватало времени на все.

И вот я проник внутрь корабля. Стоит ли упоминать, что вместе со мной туда проникла и вода? Защитные механизмы вышли из строя и не сохранили судно от затопления. Там, на корабле я обнаружил нечто совсем непонятное. Один отсек, в котором находилось множество вещей. Едва я оказался в нем, как дверь захлопнулась. Помещение поймало меня в ловушку. Но страха не было. Есть ли что такое на планете, что могло бы причинить мне вред?

Оказалось, есть. Заработали насосы, и вода покинула отсек. А я растекся на полу, как куча слизи, как та субстанция, что колышется на океанском дне. Она образовалась из органических останков, миллиарды лет выпадавших из толщи вод. Простая взвесь мельчайших органических кирпичиков, обломки чужой жизни. Сознание оставило меня.