Свободный и раб - [19]

— Да плевать на все остальное! Перенесем завтра или еще когда-нибудь, успеется.

— Ну нет, так дело не пойдет, — возразил Угль. — Я помогу тебе перетащить чан, а потом мы вернемся и заберем другие вещи. Договорились?

— Да ладно, хорошо, раз тебе так хочется. Только давай поживей…

Общими усилиями они кое-как выволокли чан на траву. Сообразив в последний момент, что лучше им двинуться кружным путем, потому что иначе придется тащить чан вверх по склону холма, они наконец покатили свою находку домой. В самых трудных местах они пользовались толстыми сучьями как рычагом. Работа была нудная и изнурительная, и пот лил с них ручьями, смешиваясь с пылью и сажей. Угль с самого начала скинул свои лохмотья и остался нагишом, как и Арн, благо погода это позволяла. Пока еще позволяла.

Последний участок пути был самым тяжелым. Дорога шла немного в гору, а высокая трава на лесной опушке, ветви деревьев и пни мешали чану свободно катиться. Но в конце концов он был водворен на свое место — у северной стены хижины, где вода всегда будет свежей и прохладной.

Прежде чем вернуться к сожженной кузне, мальчики зашли в хижину и сняли со стены парусину. Они давно уже принесли ее с берега и в свернутом виде подвесили на стену, чтобы не отсырела. Сейчас им нужна была полоска парусины, чтобы сделать ручку для деревянной бадьи. Оторвав кусок нужных размеров, они пошли за остальными находками.

Первым делом они пропустили полоску парусины через ушки бадьи и связали концы вместе. Получилась прочная двойная ручка, и заняло это всего минуту. Затем они стали складывать в бадью другие найденные вещи. Среди них были разные клещи и щипцы, два молота, большой и маленький, оба без рукояток — деревянные рукоятки сгорели, — кое-какие другие орудия. Кроме того, здесь было множество кусков железа разной формы: в виде круглых стержней, продолговатых пластин и всякие другие. Они назывались «поковки» и были ужасно тяжелые. Нечего было и думать уместить это все в бадью, и Арн, наполняя ее, откладывал железки в сторону.

— Да что ты подбираешь это барахло! — не выдержал он, когда Угль подкинул ему еще один железный стержень. — Пусть валяются, они же нам все равно не нужны.

— Зря ты так думаешь, — возразил Угль. — Мне это все понадобится.

— Понадобится? Для чего же?

— Потерпи, скоро увидишь, — по обыкновению, загадочно ответил Угль. — У меня каждая железка в дело пойдет.

— Рехнулся ты, что ли? — Голос Арна дрожал от возмущения. — Ты хоть понимаешь, что твои железки потяжелее, чем каменный чан? И катить их невозможно. Нет, ну зачем нам, в самом-то деле, тратить время и силы на такую ерунду?

— Это не ерунда. Нельзя катить, так можно волочь по земле. А нельзя волочь, так придется таскать в руках. Понемногу, хотя бы по небольшой кучке в день. И начнем прямо сейчас. Давай, потащили!

Арн совсем разозлился:

— Да зачем, зачем?!

— Затем, что мне это понадобится. Я хочу стать кузнецом. Всю последнюю зиму я смотрел, как работает кузнец. А теперь хочу попробовать сам делать его работу. Я ведь вообще приметливый и старался во все вникать и запоминать. Ну ладно, давай, потащили!

Они пыхтели и кряхтели, таская тяжеленные куски железа. Они обдирали себе руки и разбивали в кровь ноги. Они бранились и ревели от ярости. Железо будто стало их врагом, которого нужно было победить. Если бы они сдались и отступили, это было бы позорное поражение. И они не отступили. Казалось, ярость, которую будило в них строптивое железо, придавала им все новые и новые силы.

Когда они перенесли примерно половину, Угль сказал:

— Ну все, на сегодня хватит. У нас есть и другие дела. И потом, у меня в животе пустота бездонная. Опять вся надежда на мидий. Давай прихватим с собой бадейку. В ней будет удобно нести домой ракушки.

— Да и нам обоим не вредно помыться. Вид у нас довольно-таки страшный. Ну, кто скорей?

— Ты скорей, если ты еще способен хотя бы быстро ходить, — засмеялся Угль. — А я до того устал, что мне впору на карачках ползти.

Позже, когда они лежали в тени хижины, отдыхая среди разбросанных пустых ракушек, Арн спросил:

— Ты умеешь стрелять из лука?

— Нет, — ответил Угль. — Ты же сам знаешь, рабу не положено иметь оружие.

— У меня тоже не очень получалось, — признался Арн, пропустив шпильку мимо ушей. — Хотя я учился и стрелял довольно много. Надо мне попробовать сделать лук. Может, удастся когда подстрелить какую-нибудь птицу. Мидии — это, конечно, хорошо, но есть их каждый день все-таки надоедает.

Угль с ним согласился.

— У меня тоже есть одна мысль, — сказал он немного погодя.

— Насчет чего?

— Насчет того же — как еду раздобыть. Стукнуло в голову, когда мы собирали ракушки. Там была утка с утятами, они выплыли из зарослей тростника немного дальше по берегу. Но только все не так-то просто.

— Ты о чем?

— Понимаешь, подбить этих утят мы бы, я думаю, сумели. Но если они еще слишком маленькие, тогда нет смысла — на них очень мало мяса. А если ждать, пока они вырастут, то как бы они не стали слишком большими и не улетели — тогда мы вообще останемся с носом. Если подбить зараз слишком много, они у нас протухнут. А если мы нечаянно убьем старую утку, утята погибнут.