Свободная страна - [6]

Лиза онемела. Сколько Миша ни пытался ее разговорить – все впустую.

– Да ты пойми, ты же друга своего должна спасти, ты должна сделать доброе дело, а может, и подвиг совершить! Забудь ты о том, кто что подумает, забудь о других, нет никаких других. Будь смелой. Будь смелее, чем все твои одноклассники. Скажи, где он может быть? – Миша умел убеждать.

Не глядя ни на Юлю, ни на Мишу, Лиза подняла руку и молча указала на лес вдали, за полем.

День прошел в интернете и на телефоне. Интернет работал только в магазине бытовой техники на главной улице, туда Юля первым делом и направилась. Миша, девчонки из салона, все товарищи и знакомые бабы Раи писали объявления, расклеивали их по поселку, собирали поисковую группу. В полиции возбуждать уголовное дело отказывались, хотя Юля прочла, что если пропадает несовершеннолетний ребенок, то дело возбудить обязаны. Еще она прочла, что человека, пропавшего в лесу, искать надо сразу, и в первый день шансов найти живым гораздо больше. Полицейские, друзья Мишки, общались с Юлей нормально, не грубо, но никто не хотел искать ее сына, все говорили: «Мало ли, убежал, проголодается – вернется».

Спустя неделю, когда Юля вместе с поисковой группой давным-давно прочесывала лес, уголовное дело наконец возбудили. У Юли спрашивали приметы, во что был одет, какие вещи при себе имел. А она никак не могла понять, в какой он куртке ушел – красно-зеленая куда-то делась, и синяя тоже. «Да вы не волнуйтесь, сядьте, водички попейте», – говорил следователь, теребя гитлеровские усы. Юля опускалась на стул, пила воду и взахлеб начинала рассказывать об Артемке: «Он небольшого роста, но очень худой, поэтому кажется длинным, волосы короткие, густые, рыжие, колечками по всей голове завиваются, глаза голубые, бледно-голубые, сосредоточенный он, весь в себе, шарф и шапка красные, ботинки коричневые, тяжелые, из дома он ничего не взял – ни рюкзак не взял, ничего не взял, а куртка… куртка… я не знаю, в какой он… – Юля заикалась и всхлипывала, – либо в красно-зеленой, либо в синей… Господи, я не помню, какая… Я не знаю, в какой… куртке…» Баба Рая просила передать дело в Следственный комитет, но ей отказывали: «Думаете, все сразу побегут искать вашего внука? Там таких пропавших миллион! Вы на нас орете, что мы тут чай пьем целыми днями, а там, думаете, чай пить не будут, будут прыгать, волноваться, дергаться, мобилизуют всё и вся?» Баба Рая каждую ночь плакала в подушку, резко постарела. О ходе поисков полицейские не рассказывали. Мишка тоже уклонялся от ответов. Как-то Юля устроила истерику, бросилась на него с кулаками. «Ну нечего мне тебе сказать! Нечего! Неужели ты думаешь, что я молчал бы, если бы мне было что сказать?» В тот вечер Мишка ушел, хлопнув дверью, а Юля наутро снова отправилась в лес.

Волонтеры, вызвавшиеся искать Артемку, были в основном молодые. Некоторые специально приехали из Барнаула. Юлин пост разошелся по всему интернету, и люди помогли. Оказалось, в Барнауле существует волонтерская организация помощи в поисках без вести пропавших. «А многих вы вот так… в лесу находили?» – спросила однажды Юля полную студентку в ватнике и в вязаной шапке (перед поисками все утеплялись). Студентка ничего не сказала, только рукой в варежке махнула и носом шмыгнула.

Искали очень просто: ходили по лесу и кричали.

Под ногами хрустели шишки, мшистая почва проседала, ломались сухие ветки. Поблизости от сфагновых болот на остепненных участках с ковылем и ксерофитным разнотравьем было тише всего, даже птицы не пели, ни звука, ни шороха, словно мертвые зоны. Юле становилось страшно. В самих болотах не искали, потому что искали живого, а не мертвого. Глава поисковой группы, мужик средних лет, спокойный, с опытом, сразу предупредил, что водоемы не проверяются: «Это уже не наша вотчина. Это пускай полиция с водолазами».

По укромным, отдаленным от поселений местам, под вековыми соснами из земли кое-где торчали чудесным образом не погибшие за зиму северные орхидеи: ладьян, гнездоцветки. В холоде они поблекли, утратили желтоватый, лиловый, зеленый оттенки, но не сровнялись с землей, как будто лес в тайне собрал себе гербарий и сохранил на память.

В черте массивов старовозрастных сосняков, по опушкам бора, рядом со степными участками на деревьях попадались огромные гнезда. За пищей для птенцов птицы летали на озера и болота. Один раз Юля видела, как на берегу озера отряхивалась косуля. Юле тогда захотелось подойти к ней, спросить, не видела ли она Артемку. Часть озера покрывала тоненькая корочка льда, казалось, вода разделилась на живую и мертвую. А смешанные леса ярусами уходили все дальше и дальше, земля то обрывалась вниз, то взмывала вверх, снег почти везде стаял, встречались огромные, вросшие в твердь валуны, волонтеры на них вставали и оглядывались, кое-кто умудрялся забираться на деревья и оттуда осматривать местность. Ложбины с речками и ручейками вклинивались на каждом шагу. Юля набрала полные кроссовки песка и грязи, промочила ноги.

С горы открывался вид на другие холмы, горы и прогалины. Солнце почти не выглядывало. Из-под белого неба сеялась дымка. Зелень, чернота, лед, бежевые проплешины в лесу застыли, как на фотографии. Юле казалось: здесь сколько ни кричи, никто не ответит.