Свободная любовь - [2]

— Маргарита Вячеславовна? — и в тоне, и в улыбке собеседника обычно появлялось что-то глуповатое.

— Да, — отвечала девушка.

И холодное сердце неприступного кавалера таяло, в его манерах проскальзывало суетливое желание угодить и понравиться. А Марго понимала, что одержала еще одну победу.

Маргарите нравилось представлять себя в мечтах опытной куртизанкой, безжалостно разбивающей сердца несчастных воздыхателей, и, наверное, самой большой ее тайной, тщательно скрываемой от всех окружающих, было полное отсутствие того запретного и желанного опыта, который единственно превращает по-настоящему девушку в женщину.

И в это морозное утро она неторопливо пила кофе и, посмеиваясь, поглядывала из окна на замерзающего кавалера.

— Рита, может быть, пригласим мальчика к нам? Угостим его кофе? Бедняга совсем замерз, — нерешительно предложила мама, интеллигентная худенькая женщина, всегда кроткая и робкая.

Марго никогда не могла понять, как ее тихая мама умудрялась справляться с кучей горластых учеников, обучая их немецкому языку в специализированной школе. Но мама справлялась, и ученики ее класса знали язык лучше всех остальных. Они уважали и слушались ее, чего нельзя было сказать о ее собственной дочери. Марго, конечно, очень любила маму, но считала, что в современной жизни разбирается намного лучше. Особенно там, где дело касается мужчин. По рассказам бабушки Марго знала, что отец был первым, с кем начала встречаться мама. До него она даже не целовалась ни с кем. Не ходила ни в кино, ни на танцы, отдавая все время учебе. Все удивлялись, как она, такая скромная, тихая и незаметная, сумела понравиться своему однокурснику, зеленоглазому красавцу и весельчаку Славке Ремезову, который всегда был душой любой компании и в которого была влюблена вся женская половина их филологического факультета. А он не влюблялся ни в кого, пока не поговорил случайно после занятий с однокурсницей о каких-то тонкостях немецкого языка.

Ее серые глаза смотрели на него с робостью и восхищением. Ее спокойные умные речи, начисто лишенные кокетства, которое он неизменно вызывал в других студентках, привлекли его внимание. Он сразу же попытался поцеловать ее, уверяя, что она ему нравится, и понимая, что он тоже нравится ей. Получив неожиданный отпор в виде слабой, но обидной пощечины, любимец факультета навеки подарил ей свое верное сердце. Марго всегда недоумевала, слушая рассказы о любви родителей, но потом решила для себя, что раньше у людей было другое воспитание и другая ориентация. А теперь, если ты робкая и скромная, если неброско одеваешься, ты вряд ли привлечешь чье-то внимание. Так стоит ли слушать, что говорит ее мама, отсталый, несовременный человек. И Марго на предложение матери отрицательно трясла локонами и снисходительно объясняла ей, что «мальчик» должен быть счастлив уже оттого, что она согласна терпеть его общество всю дорогу до института.

— Как ты можешь быть такой самоуверенной! — всплескивала руками мама. А папа, обожавший свою взбалмошную дочку, подмигивал ей и говорил:

— Правильно, правильно, Марго, ты у меня молодец. Не давай мужикам спуску. На то они и сильный пол, чтобы терпеть из-за женщин лишения и невзгоды. Если бы твоя мама в молодости вела себя по-другому, я бы никогда не женился на ней. Вспомни, мамочка, ты тоже задирала нос и проходила мимо, когда я часами дожидался тебя после дополнительных занятий в институте.

— Да, было такое… — смущенно улыбаясь, соглашалась мама. — Но я никогда не была такой капризной и самоуверенной, как Рита. Я была влюблена в тебя, вот и старалась казаться строгой и неприступной, а Рита просто издевается над своими ухажерами, то над одним, то над другим. Меняет их как перчатки и никого не любит. Все то, что она делает сейчас, потом обернется против нее самой. Когда она полюбит по-настоящему, а это все равно случится рано или поздно, ей будет очень тяжело. Ее счастье, если найдется человек, которому захочется ее перевоспитывать.

— Ну конечно! — перебивала Марго. — Что ты понимаешь в этих делах, мама, при твоем полном отсутствии опыта. Я еще молодая, но уже смыслю в этом побольше, чем ты. Когда я полюблю, меня вообще на руках станут носить, вот увидишь.

— Подожди, Рита, не перебивай, — отец внимательно прислушивался к словам жены. — Дашенька, я не совсем тебя понял, объясни поподробнее. Мне бы не хотелось, чтобы у Марго возникли проблемы.

Но разговор, как всегда, не получался. Под окнами раздавался гудок автомобиля. Отец огорченно разводил руками и вставал из-за стола.

— Хорошо с вами, но мне пора на работу, — извинялся он. — Поговорим вечером.

— Вечером тоже не получится, — улыбалась мама. — Ты опять вернешься за полночь.

— Такая уж у меня работа, — отвечал отец. — Давай, Дашенька, я отвезу тебя в школу. Сегодня сильный мороз, мы тебя забросим по дороге.

— Нет, Слава, — тихо, но твердо возражала Дарья Дмитриевна. — Я не хочу вызывать зависть тех, кого не могут подвезти на машине. Да и мои ученики еще подумают, не дай Бог, что подобная роскошь важнее всего в жизни.

— Папочка, отвези меня в институт, — вскакивала с мягкого, обитого белой кожей кухонного диванчика Марго.