Свободная и счастливая - [14]

День превращался в ночной кошмар.

Она уже заказала такси, а теперь ждала его. Как только она скажет всем правду, то снова останется в одиночестве, без всякой поддержки, без работы.

Тейлор не испытывала насчет этого никаких иллюзий.

Ей надо заново обдумать свою жизнь. Выбор у нее был небольшой. Она мечтала стать великой актрисой, но на пути ее постоянно вставало прошлое. Может быть, ей надо забыть о кинематографе и пойти работать в театр? Может быть, ей надо улететь в Англию и найти себе место там?

Раздался громкий звук мотора, и все головы разом повернулись.

Сердце Тейлор заколотилось. Вот и наступил «час расплаты».

– Я хочу вам кое-что сказать…

Но журналисты уже не смотрели на нее. Все уставились на красный «феррари», мчавшийся к ним с бешеной скоростью.

В другое время, увидев этот автомобиль, Тейлор пришла бы в восхищение, но сейчас ей больше всего на свете хотелось видеть лишь одну машину – заказанное ею такси.

Ее охватила паника. Уже несколько журналистов снова повернулись к ней, ожидая конца ее фразы. И уже было поздно идти на попятную. Ей придется сказать им правду о Луке.

Спортивный автомобиль, казалось, и не собирался тормозить. Тейлор увидела, как журналисты, в тревоге взглянув друг на друга, стали пятиться назад.

Машина уже готова была наехать на толпу, когда водитель резко затормозил. Тейлор застыла на месте, уставившись на того, кто сидел за рулем. Это был Лука Корретти. Глаза его скрывали темные очки, и в них он выглядел просто умопомрачительным.

Журналистки полезли в свои сумочки за губной помадой, а Тейлор почувствовала, как в груди ее закипает гнев.

Это он все натворил! Во всем виноват только Лука!

Гнев ее еще больше возрос, когда Лука вышел из машины и с ленивой грацией направился к толпе журналистов.

– Наверное, я немного превысил скорость, – с улыбкой произнес он, но в улыбке его ничего не напоминало ни извинение, ни сожаление, – однако на свете есть вещи, ради которых стоит поспешить, и прекрасные женщины – в их числе.

Вне себя от ярости, Тейлор протиснулась сквозь толпу репортеров, радостно расступившихся перед ней. Профессиональное чутье подсказывало им – сейчас они увидят нечто интересное!

Тейлор сейчас уже ни о чем не заботилась.

– Лука Корретти, ты самый…

Рука его обхватила ее лицо, его губы прижались к ее губам.

Поцелуй был горячим, страстным, умопомрачительным, и, когда в конце концов он поднял темную голову, единственным звуком, который мог бы вырваться из ее груди, был стон. Но так как Тейлор ни в коем случае нельзя было стонать на публике, она застыла в онемении.

– Прости, дорогая, ты что-то сказала? – Завораживающие темные глаза взглянули на нее сверху вниз. – Ты хотела сказать мне, что скучала по мне? Что я самый сексуальный мужчина на свете? Самый умный? – Обняв ее за плечи, Лука повернулся к журналистам, улыбка его была обезоруживающей. – Она потеряла дар речи от счастья.

Смешок прокатился по толпе.

Тейлор была потрясена. Сейчас ей хотелось только одного – запустить руки в его темные волосы, прижать к себе его голову и снова поцеловать его…

– Лука…

Он прижался к ней и улыбнулся той улыбкой, которая лишает женщин способности двигаться.

– Прости меня. Я подлец. Совершенный негодяй. Я не достоин тебя.

Она уставилась на него во все глаза, завороженная мощным влечением, которое испытывала к нему.

Сквозь плотный туман сексуального влечения, окутавшего обоих, на них обрушился целый шквал вопросов.

– Это правда? – Девушка-журналистка сунула им микрофон. – Лука, вы всегда говорили, что никогда не женитесь. Что случилось?

Тейлор хотела задать тот же самый вопрос.

– Да, – пробормотала она сквозь стиснутые зубы, – скажи нам, что случилось.

Он нежно провел по ее щеке указательным пальцем:

– Я понял: ничего так в жизни не хочу, как жениться на Тейлор!

К ним придвинулся другой журналист:

– Ведь вы разбили миллион женских сердец!

– Меня интересует лишь одно женское сердце. – Лука наклонился к Тейлор, коснувшись губами ее уха: – И долго ли мне надо так притворяться?

Сначала у нее возникло желание стукнуть его, затем – громко рассмеяться. И не только потому, что он согласился действовать с ней заодно.

– Если все испортишь, я натравлю на тебя тысячу Порций.

– Порций? – Тон его был невинным. Я не знаю ни одной женщины по имени Порция.

Для наблюдавших за ними журналистов это выглядело любовным воркованьем, и Тейлор услышала, как кто-то задумчиво вздохнул.

– Хорошо, на сегодня достаточно любовных сцен, – пробормотал Лука себе под нос, отстраняясь от нее и обращаясь к обступившим их журналистам. – Ваше внимание очень отвлекает мою… невесту.

Тейлор подумала, одна ли она заметила, как он споткнулся на этом слове?

– Расскажите подробнее о вашей помолвке. И почему вы не носите кольца?

Тейлор похолодела. Мозг ее отказывался думать, но Лука, запустив руку в карман, вынул кольцо. На ярком сицилийском солнце сверкнул огромный бриллиант.

– Я выбрал самый большой камешек, – неспешно протянул он. – Надо удержать ее на месте, когда она захочет сбежать от меня. Я держал это кольцо при себе, потому что мы не планировали сегодня предстать перед публикой.

Теряясь в догадках, когда и где он умудрился раздобыть такое шикарное кольцо, Тейлор протянула ему палец и улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой, подметив завистливые и жадные взгляды журналисток.