Свобода совести в современной России - [31]

Как представляется, целью введения указанных положений является попытка необоснованно ограничить миссионерскую деятельность представителей религиозных организаций. В связи с этим уместно напомнить, что в решении Европейского суда по правам человека по делу Коккинакиса против Греции (1993 г.) применительно к миссионерской деятельности указывается, что евангельская проповедь является ответственной миссией и обязанностью для каждого христианина и для каждой церкви. Без свободного распространения религиозных убеждений, без права обучать своей религии соседа, без права менять религию или убеждения, предусмотренные Европейской конвенцией религиозные права, осталось бы пустыми словами[64].

Обращение к гражданам с какими-либо разговорами само по себе не нарушает общественного порядка, тогда как термин «приставание» допускает самое широкое толкование и не несет в себе конкретного юридического содержания.

Даже при наличии общественной озабоченности в связи с возможными злоупотреблениями со стороны представителей отдельных религиозных объединений, введение соответствующей нормы является излишним. Если действия по распространению религиозных убеждений каким-либо образом связаны с нарушением общественного порядка, то ответственность виновных лиц может наступить по имеющимся нормам действующего законодательства и не требует внесения в него изменений.

Очевидно понимая, что названные нормы в сфере административной ответственности не отвечают требованиям Конституции Российской Федерации, в регионах началась процедура по внесению изменений в региональное законодательство с целью его надлежащего упорядочивания. Так, например, по сообщению Пресс-службы Президента Кабардино-Балкарской республики Правительство Кабардино-Балкарской республики в сентябре 2011 г. одобрило законопроект, предусматривающий внесение изменений в статью 4.4 Кодекса Кабардино-Балкарской Республики об административных правонарушениях.

Как пояснил министр по делам молодежи и работе с общественными объединениями Кабардино-Балкарской республики, содержание статьи 4.4 Кодекса Кабардино-Балкарской Республики об административных правонарушениях в части «приставание к гражданам с целью вовлечения в религиозное вероучение» прямо противоречит статье 28 Конституции Российской Федерации, которая закрепляет за человеком и гражданином «право иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Причем, распространение религии и религиозных убеждений является основной целью любой законно действующей в Российской Федерации религиозной организации, и решениями Европейского Суда по правам человека такая форма религиозной деятельности признана законной.

Серьезную дискуссию в обществе вызвал вопрос об установлении дней религиозных праздников в шести субъектах Федерации. Речь, в частности, идет о праздничных днях для мусульман, которые законодательно установлены в северокавказских республиках, а также в Башкортостане и Татарстане еще в начале 1990-х годов.

Так, Законом Республики Башкортостан от 27 февраля 1992 г. № ВС-10/21 «О праздничных и памятных днях в Республике Башкортостан» установлены религиозные праздники Ураза-байрам и Курбан-байрам. Даты их проведения в соответствии с лунным календарем ежегодно объявляются Правительством Республики Башкортостан не позднее, чем за три месяца до их наступления. При совпадении выходного и указанных праздничных дней, выходной день переносится на следующий после праздничного рабочий день. Данная практика не вызывала возражений вплоть до лета 2011 г., поскольку с точки зрения гарантированности свободы вероисповедания данный шаг вполне последователен и оправдан. Достаточно напомнить, что на федеральном уровне нерабочим праздничным днем объявлено 7 января — Рождество Христово (статья 112 Трудового кодекса РФ).

Закон Республики Башкортостан возник не сам по себе, а в силу пункта 7 статьи 4 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», который наделяет органы государственной власти в Российской Федерации правом объявлять религиозные праздники нерабочими (праздничными) днями на соответствующих территориях. То есть, Закон является планомерной реализацией трудовых прав граждан и одновременно обеспечивает права граждан на отправление ими их религиозных убеждений и мировоззрений.

Вместе с тем, в Верховный суд Республики Башкортостан обратился гражданин Д. с заявлением о признании недействующими требований данного Закона, ссылаясь на противоречие Конституции Российской Федерации, Конституции Республики Башкортостан, Трудовому кодексу Российской Федерации, Федеральному закону «О свободе совести и религиозных объединениях».

Д. полагал, что оспариваемое им правовое регулирование установлено законодательным органом государственной власти Республики Башкортостан с превышением полномочий, предоставленных субъектам Российской Федерации федеральным законодательством, допускает дискриминацию прав граждан в сфере трудовых отношений, не относящихся к исламскому религиозному объединению.

Определением Верховного суда Республики Башкортостан от 27 июня 2011 г. производство по делу в части признания оспариваемых норм не соответствующими Конституции Российской Федерации и Конституции Республики Башкортостан прекращено. Решением Верховного суда Республики Башкортостан от 27 июня 2011 г. гражданину Д. отказано в удовлетворении заявления.