Свобода совести в современной России - [26]
Иными словами данные авторы теоретически обосновывают то, что некоторые крупные религии должны иметь преференции. Практика идет именно по такому пути. Например, допуск священнослужителей в Вооруженные силы, школы и тюрьмы, наглядно показывает, что государство подходит к решению этих вопросов избирательно с точки зрения социальной значимости той или иной религии. В самом деле, по уровню влияния, авторитету, социальной значимости и количества последователей, нельзя, например, сравнивать Русскую православную церковь и религиозные организации Веры Бахаи или Свидетелей Иеговы. В этой связи, как нам представляется, назрел вопрос о некой дифференциации религиозных объединений.
В настоящее время юридические лица согласно российскому законодательству делятся на коммерческие и некоммерческие организации. Возможно, стоит обратить внимание на европейский опыт разделения религиозных организаций на субъекты публичного и частного права (как, например, это делается в Германии или Чехии). Субъекты публичного права имеют определенные преференции во взаимоотношениях с государством. Им обеспечены преимущества по реализации социальных проектов, их допускают в воинские части, в тюрьмы, лечебные и иные социальные учреждения, они имеют право на участие в образовательном процессе. Такое право от государства могут получить лишь священнослужители самых крупных и укорененных религиозных объединений. Такой статус, на наш взгляд, могли бы получить, по крайней мере, представители десяти крупнейших конфессий, представители которых входят в Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте Российской Федерации и участвуют в заседаниях Комиссии по религиозным объединениям при Правительстве России. В этот состав входят православные, старообрядцы, католики, пятидесятники, адвентисты, лютеране, евангельские христиане-баптисты, иудеи, мусульмане, буддисты. Православная церковь здесь является первой среди равных, primus inter pares. Дополнительным аргументом в пользу такого предложения является то, что de facto в России такое разделение религиозных объединений уже существует на практике. Поэтому приоритетное внимание со стороны государственных органов к сотрудничеству в социальной сфере с наиболее распространенными и исторически укорененными в России конфессиями нельзя однозначно признать противоправным или носящим черты, так называемой позитивной дискриминации.
Возможен и иной подход, который мы рассматривали в параграфе 1.2, где речь шла о допустимости дифференциации религиозных объединений в зависимости от их традиционности на определенной территории России. Безусловно, делаться это должно максимально деликатно, без дискриминации и ущемления основных прав религиозных меньшинств.
Сегодня практически только Русская православная церковь может беспрепятственно и в полном объеме реализовать свои права, например в воинских частях и в местах лишения свободы. Остальные религиозные организации испытывают немалые трудности. Такая ситуация порождает недоверие со стороны верующих к правоохранительным органам и органам исполнительной власти, которые являются проводниками подобной политики либо попустительствуют ее нарушениям.
3) Равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии. Данный принцип закреплен в статье 19 Конституции Российской Федерации. На наш взгляд содержание данного принципа сводится к следующим положениям: а) равенство перед законом, включая равную ответственность за его нарушение; б) равное обращение со стороны публичных властей; в) равные возможности реализации права каждого на исповедание веры; г) запрет дискриминации в политической, социальной или экономической жизни по признаку отношения к религии. Забвение данных аспектов свободы вероисповедания делает призрачным саму идею данной свободы как правового института.
С учетом приоритета прав человека, которые означают, в частности, всеобщее формальное равенство, равенство граждан перед законом следует понимать как их равноправие. Закон не должен устанавливать привилегии для граждан по признаку их отношения к религии. Светское государство не делает различий между религиозным и нерелигиозным мировоззрением граждан. Это сфера частной жизни гражданина[45]. Верующие граждане не пользуются никакими преимуществами по сравнению со свободомыслящими и неверующими гражданами и не могут быть подвергнуты никаким ограничениям по сравнению с другими. Поэтому дискриминация граждан по религиозному признаку является уголовно-наказуемым деянием и карается в соответствии со статьей 136 Уголовного кодекса РФ.
В контексте сказанного заслуживает особого внимания принципы государственной службы: равного доступа к государственной службе граждан независимо от их религиозной принадлежности; профессиональной нейтральности, исключающей возможность влияния на профессиональную деятельность религиозных объединений; запрет на использование должностных полномочий в интересах религиозных объединений. Данные принципы закреплены в статьях 4, 17 и 18 Федерального закона от 27 июля 2004 года №79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации». К сожалению, на практике они нередко нарушаются — в государственных учреждениях и светских учебных заведениях совершаются коллективные молебны и освящения, строятся комнаты молитвы для представителей одной конфессии и т.п. В этой связи было бы целесообразным в Кодексе поведения государственного служащего, утвержденного Указом Президента Российской Федерации, выделить специальный раздел, посвященный данному вопросу.
