Свобода совести - [25]

Изменилось и отношение к византийцам. В XII в. они уже часто обвинялись в ереси. В 1204 г., во время четвертого похода, армия крестоносцев, движимая в первую очередь соображениями алчности и действуя в интересах венецианского купечества, вместо Палестины нанесла удар по Константинополю и разграбила его. Сомневающихся в законности подобной акции удалось переубедить. Хронист Робер де Клари писал: «Епископы и клирики сообща говорили и полагали,

55

что битва является законной ... что напасть на них будет не грехом, но, напротив, великим деянием благочестия». После разгрома Константинополя разрыв между Восточной и Западной христианскими церквами стал необратимым.

Крестовые походы ознаменовали окончательное отступление от пацифизма, характерного для раннего христианства. Безуспешно пытаясь прекратить внутренние войны в рамках западнохристианского мира, Западная церковь теперь указывала католикам на общего врага. Католический историк И.Лортц подчеркивает: «Если прежде носителями “миссионерского меча” были короли и императоры, то теперь сама церковь, откровенно наступательно захватившая право на меч..., претендует на “право на кровопролитие”». Логическим следствием произошедших перемен было образование монашеских рыцарских орденов —тамплиеров, госпитальеров и др.

Помимо Крестовых походов на Восток предпринималось немало других военных экспедиций, получавших одобрение папства, например против язычников-славян или мусульман Пиренейского полуострова. Конечно, у всех этих операций имелись и чисто земные мотивы. Например, не последнюю роль в организации Крестовых походов на Восток сыграло стремление церкви избавить Европу от огромного количества безземельных рыцарей, находивших выход своей энергии в беспрерывных столкновениях. Однако религиозная форма крестоносного движения, основанного на принципиальной нетерпимости к иноверцам, желание принудить их к принятию христианства силой меча более чем очевидны.

Тем не менее вывод о тотальном характере религиозной нетерпимости в средневековой Европе был бы не вполне корректным. Перечисляя многообразные и весьма масштабные формы проявления ин-толерантности: религиозное принуждение, насильственные крещения, подавление инакомыслия, преследование, а подчас и искоренение религиозных меньшинств, следует иметь в виду, что наряду с господствовавшей тенденцией к утверждению монополии католической церкви и христианского эксклюзивизма, имелись и явления иного порядка — как в теории, так и на практике. Иными словами, на каждое выражение нетерпимости можно найти свое «но», которое выглядит подчас едва различимым на фоне явно преобладавших принуждения и насилия в делах веры.

Начнем с констатации общеизвестного факта сохранения двух религиозных меньшинств — мусульман и иудеев, хотя положение их, как уже было показано на примере Испании, отнюдь не было стабильным, а права — надежно гарантированными. Самым крупным меньшинством, причем проживавшим на территории многих евро-

56

нейских стран, были иудеи. После окончательного изгнания евреев из Палестины во II в. н. э. они ни на одной значительной территории не составляли большинства населения. Эксклюзивистские потенции иудаизма так и не получили стимула к развитию, поскольку отсутствовал такой важный закрепляющий элемент, как поддержка со стороны власти. Талмуд, как уже отмечалось, содержит «Семь правил Ноя», ориентируя евреев скорее на изоляцию от не-евреев, чем на подчеркивание исключительной истинности иудаизма. Не поощрялся и активный прозелитизм, хотя сама возможность обращения не-евреев в иудаизм не отрицалась. Кроме того, в Талмуде содержится и призыв с уважением относиться к законам тех стран, на территории которых евреи проживают, и не восставать против их правителей.

Однако христиане, получив начиная с IV в. государственную поддержку, приступили к активному и часто насильственному обращению иудеев. Инициативу здесь проявляла светская власть, прежде всего франкские короли Хильперик и Дагоберт (VI-VII вв.), стремившиеся к достижению религиозного единообразия. Когда давление становилось нестерпимым, многие иудеи следовали принципу «Киддуш-ха-Шем» («Освящение имени Божьего»), требовавшего мученичества за веру, и предпочитали смерть христианству. Церковь периодически порицала практику «принуждения в вере», но делала это не слишком активно и последовательно. IV Толедский собор (633) определил, что обращение возможно лишь по благодати, но не по принуждению. Однако действительность принудительного крещения сомнению не подвергалась. Насильственное обращение иудеев в христианство порицал папа Григорий I Великий (590-604), но ему принадлежат и такие слова: «Если даже насильственно крещенные сами и не станут добрыми христианами, то, может быть, станут их дети».

Постепенно оформилась и преобладавшая в Средние века богословская точка зрения на иудеев, которая, согласно католическому историку Й. Лортцу, выглядела так: «Израиль не узнал ожидаемого Мессию, когда Он пришел ... и в лице своих старейшин, высшего священства и народа деятельно участвовал в его казни и ясно признал ответственность за это» («весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших» —Мф 27:25). Отсюда вытекало представление о евреях как проклятом народе, а об иудаизме — как искаженном христианстве, продолжающем существовать из-за «упрямого непонимания» или изменения евреями библейских текстов.