Свобода - [16]

Но бывало, что профессору не удавалось контролировать сюжет сновидений, и ледяные тиски страха сковывали его тело. Тогда профессору приходилось, затаив дыхание, терпеливо ждать, пока разрывающееся от ужаса сердце не успокоится, и тогда тело его, полное жажды жить, вырывалось из сновидения, как пуля, случайно выпущенная из пистолета... После таких сновидений долго приходилось ворочаться в постели, убеждая себя, что это всего лишь сон, и явившиеся ему кошмары лишены какой-либо физической силы... и, в конце концов, убаюканный не таящей никакой опасности тишиной своей маленькой, одинокой комнаты засыпал.

Эти сновидения вносили разнообразие в монотонную, полную будничных забот одинокую, серую жизнь профессора, наполняли ее новым смыслом... Если же ему долго ничего не снилось, профессор впадал в уныние, скучал по безлюдным пустыням и вызывавшим в теле трепет страшным теням...

Поэтому стал он по вечерам тщательно готовиться к погружению в этот бесконечный, не имеющий ни дверей, ни адресов таинственный мир. Закрываясь в комнате, чтобы снова и снова оказаться там, профессор копался в своей огромной библиотеке, где хранились собранные им когда-то старинные книги и рукописи о мистике, снах, духах, выискивал в них описания жутких, невероятных событий, когда-то происходивших в мире, потом, отряхнув с книг пыль, ложился в постель, включал настольную лампу и при ее слабом свете залпом, как жаждущий воду, проглатывал их и часто так же, в очках, с упавшей на грудь книгой, он неведомыми путями, извилистыми тропами медленно погружался в глубокий сон...

Но эта еженощная подготовка ко сну, когда он, чуть ли не задыхаясь от любопытства, ждал очередного сновидения, не всегда приносила желанный результат. К примеру, несколько месяцев назад профессор перед сном прочитал о Сахалинском людоеде по имени Губарь, который в тюрьме подговорив нескольких заключенных к побегу, завел их в глушь, где и съел всех под вой метели... профессор долго разглядывал портрет этого людоеда с наполовину остриженной головой и отвратительным, звероподобным лицом. Но в ту ночь ему приснилась умершая несколько лет назад жена...

Она сидела на кухне и молча, с упоением чесала обеими руками голову, а, выловив среди поредевших волос вошь, бросала ее на стол давила башмаком...

После той ночи профессор долго не мог придти в себя... По ночам он с ужасом прислушивался к шорохам в коридоре или темной кухне и до утра не мог сомкнуть глаз. Он ворочался в одинокой постели, понимая, что это уже не сон, и никакими уловками ему от этих кошмаров не избавиться.

Эти изнурительные ночи вынудили профессора на время отказаться от своих "подготовок".

Несколько вечеров не приближался к рукописям, сидел вечерами на увитом виноградом балконе, наблюдая за порхающими в воздухе пестрыми мотыльками. Но скоро мотыльки приелись ему, и он опять вернулся к своим ночным "операциям"...

А последнее время сны стали уводить профессора в еще более удивительные странствия...

Как-то раз он очутился на берегу свинцово-штормового моря, до него доносились стоны людей, перетаскивающих с берега на огромный корабль большие ящики... В тот раз профессор не решился приблизиться к исполинского роста человекоподобным существам, руководившим этой погрузкой, чтобы выяснить, что здесь происходит. Он затаился за скалами, где ветер срывал с него одежду, песок бил в лицо, и оттуда наблюдал эту странную сцену.

А недавно...

...Тошнота ужаса накатывала всякий раз, когда профессор вспоминал этот сон. Что с ним происходило до сна, профессор забыл напрочь, но сам сон помнил во всех деталях... Он кого-то преследовал... То, обливаясь потом, лазил по чердакам, выслеживая оттуда свою жертву, то прятался за машинами и, задыхаясь от волнения, караулил кого-то, а то, дрожа всем телом, расспрашивал о нем прохожих...

Самым странным было то, что человек, которого он так упорно преследовал, сам, казалось, следил за кем-то... Страшной тенью он крался по коридорам, прятался за дверями, выглядывал из-за углов...

Во сне профессору было ясно, почему он следит за этим незнакомцем и почему до смерти боится попасться ему на глаза...

В ту ночь профессору пришлось приложить все усилия, чтобы кое-как, с трудом выбраться из этого сна в его самый напряженный и опасный момент...

...Преследуемый, одетый в серую куртку, входя в здание Академии Наук по улице Истиглал, вдруг, неожиданно остановившись, внезапно обернулся и взглянул на профессора, наблюдавшего за ним с угла противоположной стороны улицы...

...Стремительно вырвавшись в ту ночь из этого сна, профессор никак не мог избавиться от непостижимого ужаса, в который ввергло его лицо человека в серой куртке... Помнится, тогда он по обыкновению долго ворочался в постели, потом, встав, включил все лампы своей маленькой квартиры, но ужас сна не оставлял его. В ту ночь, распахнув все окна, до самого рассвета старался заглушить шумом улицы мертвую тишину квартиры...

...С той памятной, кошмарной ночи события начали принимать совершенно иной оборот...

...Теперь во снах преследовали уже самого профессора... А преследователем был тот самый - в серой куртке...