Свитки Мертвого моря - [101]

5 сентября в американской прессе появилось сообщение о том, что двое ученых из Еврейского Юнион-колледжа в Цинциннати, профессор Бен-Цион Вахолдер и один из его аспирантов, Мартин Г. Эйбегг, сумели «прорвать монополию» на доступ к свиткам Мертвого моря. Они воспользовались алфавитным указателем, подготовленным международной группой еще в 1950-е гг., и компьютером для реконструкции самих текстов. Полученные ими результаты, точность которых достигала восьмидесяти процентов, были опубликованы «Biblical Archaeology Review», которое возглавлял Гершель Шанкс. Члены международной группы, еще остававшиеся в живых к тому времени, как и следовало ожидать, были вне себя от гнева. Профессор Кросс негодующее рассуждал о «пиратстве». «Как еще можно назвать подобные действия, – риторически вопрошал Джон Страгнелл, – если не воровство?»

Однако в редакционной статье от 7 сентября того же года «New York Times» выступила в поддержку действий Вахолдера и Эйбегга:

«Возможно, некоторые из числа членов комитета захотят упрекнуть ученых из Цинциннати в пиратстве. Наоборот, господа Вахолдер и Эйбегг заслуживают аплодисментов за то упорство, с которым они слой за слоем продирались сквозь завесу таинственности. Комитет, этот ревнитель секретности и сторонник этики плаща и кинжала в науке, давным-давно утратил всякое доверие к себе как со стороны ученых, так и со стороны непрофессионалов. Оказалось, что ученые из Цинциннати помнят о том, о чем забыли лидеры комитета: что свитки и то, что сказано в них о корнях христианства и раввинистического иудаизма, является достоянием всей цивилизации, а не кучки избранных профессоров».

За этим последовали еще более разоблачительные открытия. 22 сентября персонал Хантингтонской библиотеки в Калифорнии неожиданно обнаружил, что библиотека располагает полным комплектом фотоснимков всех до сих пор не опубликованных материалов свитков. Их передала в библиотеку Бетти Бечтел из «Бечтел Корпорейшн», которая получила их примерно в 19б1 г. Узнав о существовании этих фотоснимков, члены международной группы потребовали возвратить их обратно. Хантингтонская библиотека ответила отказом. Она не только открыла доступ к снимкам широкой публике, но и официально объявила о своем намерении разрешить доступ к ним всем без исключения ученым, проявляющим к ним интерес. Микрофильмы с копиями свитков можно было получить всего за десять долларов. «Освобождая свитки, – заявил Уильям Моффэт, директор библиотеки, – вы освобождаете ученых».

Разумеется, члены международной группы подняли истеричный шум, на этот раз – еще более вызывающий, чем прежде. Вновь начались разглагольствования о «кражах в ученой среде». Отвергая эти нападки, один независимый профессор заявил, что большинство людей «будут считать ее [Хантингтонскую библиотеку] Робин Гудом, который украл у привилегированных академических ученых, чтобы отдать голодным… жаждущим знаний».

Амир Дрори, руководитель израильского департамента древностей, обвинил Хантингтонскую библиотеку в разного рода нелегальных махинациях, несмотря на то что фотоснимки эти оказались в фондах библиотеки задолго до того, как сами свитки попали в руки к израильтянам по праву военных трофеев. Маген Броши, директор Хранилища книги, туманно рассуждал о незаконности таких действий. Хантингтонская библиотека стояла на своем. «Свобода доступа либо есть, либо ее нет.

Наша позиция заключается в том, что доступ должен быть свободным и неограниченным». К тому времени обнародование фотоснимков стало fait accompli (свершившимся фактом), и любые попытки придать процессу обратный характер выглядели тщетными. «Слишком поздно, – заявило руководство Хантингтонской библиотеки. – Дело уже сделано».

25 сентября правительство Израиля пошло на попятную, осторожно дистанцировавшись от заявлений Дрори и Броши. Как было сказано в официальном заявлении, Дрори и Броши «действовали как частные лица, высказывавшие свою точку зрения, а не точку зрения правительства Израиля». Йувал Нееман, министр науки Израиля, выпустил официальный пресс-релиз, утверждая, что:

«…каждому ученому должен быть предоставлен свободный доступ к свиткам с целью их изучения и публикации результатов подобных исследований. И очень хорошо, что эта возможность теперь реально существует благодаря предоставлению широкой публике возможности ознакомиться с собранием фотоснимков свитков, хранящимся в Хантингтонской библиотеке».

Тем временем в 10 часов 05 минут того же дня имя Роберта Эйзенмана получило право быть внесенным в списки рекордов как имя первого ученого, направившего формальный запрос и получившего разрешение на доступ к фотоснимкам материалов свитков, хранящимся в Хантингтонской библиотеке. Битва за доступ была выиграна. Однако остается пока что невыполненным процесс развенчания «ортодоксальной интерпретации», которой на протяжении сорока лет придерживалась международная группа.

Пока события шли своим ходом, Эйзенман предпринял наступление и на других фронтах. В 1988 г. он выступил с заявлением, что раскопки в Кумране еще далеки от завершения. Между тем прилегающие территории являются поистине идеальным местом для консервации древних манускриптов, и практически все эксперты в данной области сходятся во мнении, что здесь еще могут быть сделаны новые находки. Таким образом, не только возможно, но и весьма вероятно, что существуют другие материалы, скрытые под слоем песчаника и в расселинах скал. Большинство пещер все еще ждет научно организованных раскопок, хотя многие из таких пещер обрушились, а другие находятся в труднодоступных скалах. Другие пещеры, в которые раньше заглядывали только бедуины, необходимо обследовать заново, поскольку бедуины вполне могли проглядеть там какие-нибудь важные документы и не подобрать множество фрагментов свитков. К тому же официально санкционированные раскопки, проводившиеся бедуинами, были поневоле прекращены в результате войны 1967 г. Кроме того, в непосредственной близости от Кумрана существует целый ряд других мест, по-прежнему ожидающих тщательных раскопок. Так, например, в девяти милях к югу от Кумрана, на берегу Мертвого моря, в урочище, именуемом Эн эльГувейр, один израильский археолог обнаружил захоронения в типично кумранском стиле, а также развалины некой резиденции, тоже выдержанной в кумранском духе (но несколько меньшей по размерам). Таким образом, вполне резонно предположить, что пещеры в стенках близрасположенных вади, к которым также до сих пор не притрагивалась лопатка археолога, вполне могут оказаться хранилищами свитков. Учитывая все эти факты, Эйзенман решил организовать свои собственные археологические исследования. Его основной задачей, естественно, были поиски новых свитков и их фрагментов. Такие материалы, как это имело место в случае с Храмовым свитком, вполне могут оказаться совершенно новыми. Но даже если они содержат материал, дублирующий то, что уже находится в руках международной группы, это сделает беспочвенными любые претензии со стороны последней. Кроме надежды отыскать свитки с новыми, совершенно неизвестными материалами, Эйзенманом двигало желание восстановить как можно более полную картину заселения всего данного региона к югу от Кумрана вплоть до крепости Масада. Там, решил он, вполне могли находиться и другие общины и поселения кумранского типа. Поэтому он намеревался попытаться найти реальные доказательства их существования – например, следы каналов и акведуков для подвода воды, террас, цистерн для хранения воды, которые могли быть построены в здешних местах для выживания человека и возделывания сельскохозяйственных культур.