Свитки Магдалины - [86]

Изменилось его поведение, его отношение. Этот человек вел себя спокойно и уверенно, уже не нервничал, как прежде, не тревожился, как это случилось всего несколько часов назад, когда он пожелал ей спокойной ночи. Этот светловолосый незнакомец с темно-карими глазами вел себя непринужденно и уверенно. Он казался беззаботным и говорил тоном человека, не знающего угрызений совести, уверенного в себе.

– Я знаю, тебе, должно быть, трудно, – говорил он. – Пройдет время, пока ты привыкнешь ко мне. До сих пор ты считала, что я всего лишь призрак.

К тому же он говорил с едва заметным акцентом. Немецким? Еврейским?

– Бен вернется? – шепотом спросила она.

– Он не может вернуться, ибо никогда не существовал. Видишь ли, когда я был Бенджаменом, мне сначала казалось, будто Давид преследует меня. Затем мне показалось, будто Давид намерен завладеть мною. Но я ошибся. Ведь я с самого начала был Давидом. Это Бенджамена Мессера никогда не было.

Почувствовав дурноту, она резко отвернулась и схватилась за живот.

– Почему ты отвергаешь меня? – спросил он почти с мольбой в голосе.

– Я… я не отвергаю тебя, – услышала Джуди свой голос. – Я не верю тебе.

– Со временем поверишь. Видишь, вот это объясняет почти все. Вчера вечером, когда мы читали свиток… – Он спокойно прошел мимо нее и уселся на диван. – Пока мы читали свиток, я обратил внимание на то странное место, где говорилось о Поппее Сабине. Помнишь?

Обнаружив, что ей трудно говорить, Джуди прошептала:

– Помню.

– Там было нечто такое, что я никак не мог точно понять. Но теперь, конечно, я знаю, что это было. Мою кошку зовут Поппея Сабина, это я назвал ее именем императрицы. Когда я два года назад купил эту кошку, она напомнила мне жену Нерона, которую я видел в проезжавшей колеснице.

Джуди крепко зажмурила глаза.

– Не может быть, – едва слышно промолвила она.

– А ты протянула мне эти очки, но они мне не понадобились, ибо уже вчера я больше не был Беном. Дорогая Джудит, я видел, как тебя беспокоит мое состояние, но причин для тревоги нет, ибо то была последняя стадия моего превращения в самого себя.

Джуди открыла глаза и уставилась на него, будто перед ней находилось чудовище.

– Пожалуйста, иди сюда и сядь рядом со мной.

– Нет.

Он наклонил голову и озабоченно посмотрел на нее.

– Ты заболела?

– Нет.

– Прошу тебя, не сторонись меня. Я не хотел тебя обидеть. Я подумал, что ты обрадуешься.

Пока он грустно качал головой, из кухни вышло крохотное существо черного цвета и уставилось на этого человека настороженными глазами, зрачки которых расширились до предела. Поппея осторожно сделала несколько шагов в его сторону, а когда он наклонился, чтобы погладить кошку, та изогнула спину и зашипела на него.

Но Бен лишь тихо рассмеялся.

– Она ведет себя так, потому что я сейчас для нее стал чужим. Со временем она привыкнет ко мне и мы подружимся.

Не веря своим глазам, Джуди раскрыла рот и уставилась на кошку. Шерсть Поппеи встала дыбом, кошка прижала уши. В следующее мгновение, будто испугавшись, она убежала на кухню. Было слышно, как животное пытается где-то спрятаться.

– Со временем она привыкнет, – тихо говорил Бен. – И ты тоже, моя милая Джудит.

Она снова взглянула на него и увидела на его устах нежную и грустную улыбку. Отношение Бена, все его существо будто выражали чувство вины, мольбу простить, принять его как неизбежное. Видя его таким, Джуди всем сердцем тянулась к нему.

– Я боюсь тебя, – наконец сказала она.

– Ты не должна бояться меня. Я никогда не причиню тебе зла.

– Я не знаю, кто ты. Я не знаю, кем ты станешь завтра или даже через час. И это пугает меня.

– Джудит, но все уже позади, разве ты не видишь? Мне больше не надо мучительно думать, кто я. Не надо пытаться обрести себя. Страдания, через которые прошел Бенджамен Мессер, кошмары, слезы и мучения – все это муки моего рождения. Ему, то есть мне, надо было выстрадать все это, чтобы родиться заново. Все это осталось в прошлом, моя дорогая Джудит, ибо сейчас я нашел свое лицо и у меня спокойно на душе. Я надеялся, что ты поймешь меня.

Джуди долго пристально смотрела на него, затем медленно и осторожно приблизилась к дивану. Она села на край подальше от него и не выпускала его из поля зрения. Тошнота все же прошла, внутреннее напряжение начало ослабевать. Первое душевное потрясение миновало, изумление тоже угасало. Зато появилась неуверенность, и она не знала, как поступить дальше.

Когда он протянул руку, будто вручая подарок, Джуди взяла ее и еще больше успокоилась.

Он улыбался, подбадривая ее, и своим видом излучал полное самообладание и уверенность. Его рука была теплой и нежной, его голос успокаивал.

– Что изменилось, то изменилось, пути назад нет. Что было вчера, никогда не вернется. Бенджамена Мессера больше нет. В той жизни я был лишен счастья. Но в этой я счастлив.

Джуди почувствовала, что он сжимает ей руку и притягивает ее к себе. Сначала она сопротивлялась, постепенно сдалась и позволила ему усадить себя ближе к нему. Он обнял ее, но легко, словно боясь сделать ей больно. Он говорил ласково.

– Ты ведь не могла любить меня в облике Бена, ибо он никогда не знал покоя. Он был человеком, отвергнувшим свое прошлое, свой древний род. Он всегда хотел быть тем, кем не был. Бенджамен Мессер был лишь одним из проявлений моей личности, и мне жаль, что ты стала свидетельницей этого. А теперь, когда я стал Давидом бен Ионой… – Он притянул Джуди к себе и прижал ее голову к своей груди. – Но теперь, дорогая Джудит, когда я наконец-то стал Давидом бен Ионой, я, возможно, найду любовь в твоем сердце.