Свитки Кумрана - [4]

Таким образом, по содержанию рукопись представляет собой переработку библейских историй о патриархах в той последовательности, как это изложено в кн. Бытия. Именно данное обстоятельство и позволило говорить об этом памятнике как об Апокрифе кн. Бытия. Однако более точное определение жанра сочинения оказалось затруднительным, по поводу этого существуют различные мнения. Так, например, Блэк отнес Апокриф кн. Бытия к жанру таргума. Он видит в этом сочинении "ранний образец письменного арамейского таргума Пятикнижия из Палестины"⁴ Свою точку зрения Блэк подкрепляет тем фактом, что порядок арамейского текста рукописи следует полностью еврейскому оригиналу, даже в тех местах, где пересказ является свободным и снабжен добавочными легендарными подробностями и поэтическими деталями.

Однако большинство исследователей склонны рассматривать Апокриф как мидраш ⁵. Линье, например, определяет его как " аггадический мидраш специфического типа, который абсолютно не похож на раввинский мидраш..."⁶. Вермеш считает Апокриф самым древним мидрашем вообще, с открытием которого было найдено утерянное звено между библейским и раввинским мидрашем⁷.

Наконец, третья группа ученых считает, что Апокриф кн. Бытия не принадлежит полностью ни к жанру мидрашей, ни к таргумам, а соединяет в себе черты тех и других. Там, где в рукописи идет почта буквальный перевод библейского текста, можно говорить

0 таргуме, в то время как отрывки, снабженные дополнительными подробностями и представляющие пересказ библейского текста, напоминают скорее аггадический мидраш. Эта точка зрения нашла свое отражение в исследовании Лемана, который, сравнив подробнейшим образом текст Апокрифа с соответствующими местами таргумов и мидрашистскими сочинениями, пришел к заключению, что "свиток прямо вливается в главный поток таргумов и мидрашей и, вероятно, представляет самый древний из находящихся в нашем распоряжении прототип обоих".

Во всяком случае, наличие в Кумране фрагментов арамейского таргума кн. Иова из 11-й пещеры и фрагментов арамейского перевода кн. Левит из 4-й пещеры, а также наличие отдельных приемов мидрашей в Апокрифе кн. Бытия, свидетельствует, по мнению некоторых ученых, о том, что оба жанра уже существовали в этот ранний период, по крайней мере, в своей первоначальной, еще слабо различимой форме и, поэтому, могли сочетаться в одном произведении¹. Однако более убедительным представляется мнение Фицмайера², который полагает, что сочинение хотя и тесно связано с текстом кн. Бытия, тем не менее носит независимый характер. И несмотря на то что временами Апокриф отражает черты таргумических и мидрашистских композиций, в действительности это свободная переработка историй кн. Бытия. Сочинение примыкает к литературным произведениям типа кн. Еноха, Юбилеев, Заветы 12 патриархов. Апокриф кн. Бытия, по мнению Фицмайера, представляет образец позднего повествовательного сочинения, вдохновленного каноническими историями о патриархах, в изобилии снабженного воображаемыми подробностями. В то же время, как нам кажется, в этом произведении, наряду с определенной художественностью, четко проявляется его функциональное назначение — выразить определенную политическую тенденцию той среды, в которой оно создавалось или обрабатывалось, о чем свидетельствует, например, описание путешествия Авраама.

Как уже говорилось, помимо очевидной зависимости Апокрифа от библейского текста, наблюдается тесная связь памятника с другими апокрифами на темы рассказов кн. Бытия, а именно с кн. Еноха и с кн. Юбилеев или Малым Бытием. Так, рассказ о чудесном рождении Ноя, о подозрениях его отца Ламеха относительно происхождения ребенка, обращение Ламеха через своего отца Мафусаила к Еноху с целью выяснить правду — все это сильно сближает Апокриф с кн. Еноха, особенно с двумя (106—107) из последних дополнительных глав кн. Еноха, где также повествуется о чудесном рождении Ноя. Эпизоды в Апокрифе кн. Бытия, связанные с историей Ноя и разделом земель между его наследниками, очень тесно примыкают к соответствующим эпизодам кн. Юбилеев, обнаруживая даже временами значительное стилистическое сходство.

Помимо сюжетной, стилистической и лексической близости этих произведений обращает на себя внимание еще такой немаловажный факт, как некоторые общие для указанных памятников топонимические Данные. В Апокрифе кн. Бытия, помимо целого ряда географических названий, встречающихся также и в Библии, есть несколько наименований, неизвестных в Библии, но упоминаемых в кн. Юбилеев и кн. Еноха. Прежде всего, следует остановиться на таком названии как ут' q' (Красное море). Из контекста Апокрифа кн. Бытия (21:17—18) ясно видно, что под "Красным морем" здесь имеется в виду Персидский

¹ Fitzmyer. Genesis Apocryphon. c. 9.

² Там же, с.9-10

моря с прилегающими к нему землями определяется в связи с разделом земель между потомками Ноя и относится к уделу Сима (кн. Юбилеев 8:2, 9:21). Само название Эритрейского моря в эфиопском тексте свидетельствует о том, что оно является калькой греческого названия Artra. В кн. Еноха Эритрейское море упоминается в связи с восточным путешествием патриарха (Енох 32:2, 37:6, 7). Помимо эфиопского текста, этот эпизод известен также из греческих фрагментов кн. Еноха, где название f) ёрибра баХаааа относится к тому же водному бассейну, охватывающему Персидский залив, часть Индийского океана и современное Красное море. В 4-й кумранской пещере среди арамейских фрагментов книги Еноха был обнаружен отрывок с описанием восточного путешествия Еноха, где сообщается, что он был перенесен над "Красным морем" (['l]'mn у[т'1 smwq' — 4 Q Hen. ar.d 7)