Свисток - [10]
Поначалу я проделывал это по полчаса в день, потом по часу, чтобы освоить технику. С тех пор я применяю аутотренинг во время тренировки и перед каждой ответственной игрой.
Собраться, отключиться, проделать это тысячекратно. Подлинное величие – это владение собой. Как на чемпионате мира-86 в ведьмином котле Монтеррея… перед одиннадцатиметровыми в игре с Мексикой Франц Беккенбауэр рассказал об этом так: «Тони сидит на газоне, ладони прижаты к вискам. Я знал, что игра вымотала его совершенно. Хотя большее время он стоит, теряет при этом от трех до четырех литров жидкости. Он концентрируется так, что иногда у него случаются судороги. Я иду к нему. Никто не может представить, какой груз давил на Тони. Я сам могу лишь догадываться, потому что мне как полевому игроку никогда не доводилось испытывать подобное. Если ты сейчас расклеишься, команда «вылетит». Надежда только на тебя. Я обращаюсь к нему, но он кажется каким-то отрешенным. «Что, Тони?» – спрашиваю тихо. Он не слышит меня. «Что случилось?» – спрашиваю еще раз. Вновь никакого ответа. Потом, наконец очнувшись: «Франц, успокойся. Ну что может случиться?» И затем он зевнул. Все выглядело так, будто я пробудил Шумахера ото сна». Франц подметил все очень точно. Я восстанавливался перед боем.
Пригасить рвущуюся наружу энергию, выждать.
После этого я смог взять два пенальти.
Одиннадцатиметровый – пытка… Требуется обуздать рефлексы и «выстрелить» в последнюю из сотни долей секунды. Восприимчивость обострена до предела. Мышление попросту отключено. При одиннадцатиметровом вратарь для остальных игроков то же, что и сумасшедший для нормальных. Он ловец молний, он должен как магнит притянуть к себе летящее со свистом кожаное ядро.
Я благодарен фрау Шреклинг за то, что могу придавать своему безумству нужное направление.
Назад, в год 1977-й. Менеджером клуба был в ту пору Карл-Хайнц Тилен, который затем, в октябре 1986-го, ушел в отставку уже с поста вице-президента «Кельна». Он не был высокого мнения о моей аутогенной тренировке. В один из дней за пять игр до конца сезона он без обиняков, что было ему свойственно, выдал мне следующее: «Тони, мы ищем нового вратаря. Тебя хотим отдать. Нет никакого смысла держать дальше. Вайсвайлер не желает больше с тобою работать».
Тренировки. Собранность. Все это коту под хвост?
Разве ошибок у меня не тем меньше чем чаше я играю? Их количество снизилось с 30 до 27 процентов.
Я должен был попытаться сыграть в этих пяти оставшихся матчах безошибочно. Если удастся, вплоть до кубкового финала 1977 года. В душе я примирился и оставаться больше в «Кельне» уже не хотел. Но стремился показать на поле все, на что способен, чтобы при переходе в другой клуб добиться хотя бы выгодных условий. Моим преемником уже был назван Норберт Нигбур. Отчаяние. Мучительное нетерпение. Шанса показать себя все не было. Топалович, которого ставили чуть выше меня, проводил все игры в бундеслиге. Я сидел наготове среди запасных. Наконец шанс в игре против «Герты». Топалович, страшно боявшийся летать на самолете, отказался от поездки.
Я полетел вместо него – и играл в этот день фантастически. Ни одного промаха, блестящие броски. Результат 1:1 – моя заслуга. С этого момента я стал первым вратарем «Кельна».
1977 год, Ганновер. Финал против «Герты». Норберт Нигбур еще стоял в воротах напротив, но он уже вел переговоры с «Кельном». Его договор с клубом был на 90 процентов решенным делом.
Мы победили 1:0. Нигбур бушевал, препирался с арбитром, утверждал, что мы, кельнцы, подкупили судью. Разумеется, после этого инцидента для членов правления клуба он перестал существовать. Два дня спустя мы летели в Японию на товарищескую встречу. Признававший только успех Вайсвайлер подсел в самолете ко мне. «Послушай, Тони, – проворчал он, – я не хочу особенно распространяться. Знай единственное. Ты для меня теперь номер один».
Я был неописуемо рад. Дела пошли в гору. Но, вспомнив Рюдигера Шмитца, заставил себя вернуться на землю: великим, самым лучшим стану я лишь тогда, когда буду и дальше тренироваться минимум на 20 процентов больше, чем мои соперники. Потому что по-настоящему борьба начинается только в минуты смертельной усталости. Быть в нокауте и говорить о'кей. Такой секрет успеха.
В Кельне достигнуто немало. Маленький Харальд из Дюрена стал большим Тони. Тони, потому что у меня двойное имя, вторая его часть • – Антон. Но прежде всего это был намек на Тони Турека, нашего лучшего вратаря послевоенного времени. Тони. Вторая часть имени стала для меня титулом.
В 1977-м «Кельн» завоевал Кубок, в 1978-м выиграл первенство бундеслиги и Кубок.
В 1978 году в Аргентине проходил чемпионат мира. Гельмут Шен был тренером сборной, а в воротах стоял мой кумир Зепп Майер. Я был бы счастлив оказаться с ними в команде вторым или третьим вратарем. «То, что могут Нигбур, Франке и Бурденски, я делаю не хуже», – заявил я одной из газет, обиженный, что меня не пригласили в сборную.
Предосудительная нескромность. Гельмут Шен, строгий саксонец, расценил это еще строже.
«Шумахер? Хвастливый мальчишка», – гласил его приговор.
Эта книга – не только про спорт, она – про преодоление себя, обстоятельств. И про стремление к своей мечте и движение к поставленной цели. Автор на собственном опыте доказывает, что любой человек, независимо от уровня подготовки, может пробежать марафонскую дистанцию, если очень этого захочет. Размышляет о том, что мотивирует на достижение цели; как происходит процесс физической подготовки; каких ошибок при этом следует избегать; на что надо обратить внимание; какие эмоции ждут на финише тех, кто дойдет до конца.Книга адресована всем, кто чувствует необходимость изменить свою жизнь и заняться саморазвитием.
Биография Бобби Фишера, написанная его наиболее авторитетным биографом, десятилетиями следившим за феерическим взлетом и оглушительным падением шахматного гения. Опирающаяся на семейные архивы семьи Фишеров, недавно рассекреченные документы ФБР и собственные и-мейл’ы Бобби, эта уникальная книга описывает всю жизнь-одиссею шахматного чемпиона из Бруклина, начиная с его небогатого детства и кончая портретами на обложках журналов «Таймс», «Лайф» и «Ньюсуик» с признанием его «самым знаменитым человеком в мире»… до ошеломившего всех отшельничества. Это наиболее полная, подробно документированная и объективная биография Бобби Фишера от человека, лично и хорошо его знавшего — с детских лет и до смерти. Книга, ставшая бестселлером в США.
Автобиография Месута – история мальчика из турецкой семьи, которому удалось вырваться из иммигрантского гетто. Озил рассказывает, как он сумел стать лучшим ассистентом английской Премьер-лиги и достичь успеха не только в европейских грандах, в «Реале» и «Арсенале», но и на международной арене.
Фрэнк начинал в престижной академии «Вест Хэма». Его дядя – легендарный тренер Гарри Реднапп, отец – бывший профессиональный футболист. Родители никогда не бедствовали. Казалось бы, Лэмпарду очень повезло. Но одного везения недостаточно, если хочешь стать лучшим.В своей автобиографии именитый полузащитник честно рассказывает о том, через что ему пришлось пройти, чтобы увековечить себя в футбольной истории.
Автор – анонимный игрок английской Премьер-Лиги – с 2011 года ведет колонку в британской The Guardian. Наконец тайны футбольного мира сошли со страниц газетной периодики и все самые скандальные подробности объединились в одном издании. Читая Секретного футболиста, вы проникнете за закрытые двери раздевалок, где тренеры проворачивают махинации за крупные и грошовые гонорары, поймете, как выстраивается коммуникация футболистов в команде, как они относятся к другим людям и к самой игре.
Три статуэтки ТЭФИ, правительственная премия лучшему пишущему журналисту и медаль «За боевые заслуги». Спасательная экспедиция в Антарктиде и война в Африке. Борьба за выживание на необитаемом острове и необычное кругосветное плавание. А еще — учеба в Америке, работа в НХЛ с легендарным тренером и жизнь на улице имени своего деда. Он прошел 15 олимпиад, комментировал на Первом канале матчи 13 чемпионатов мира и Европы по футболу. Совершал исторические заокеанские турне с хоккейными клубами «Динамо» и ЦСКА.