Свирель в лесу - [14]

Мужчина взглянул в сторону безмолвных хижин, и сквозь шум ветра и моря ему послышался чей-то стон. Может, это стонал какой-нибудь больной? Ведь в этих хижинах жили больные крестьяне, которые на повозках или верхом на неприхотливых лошаденках приезжали сюда из дальних мест, надеясь обрести исцеление, купаясь в море. А может, это стонал, страдая от непогоды, ее муж, чье немощное тело покрыто отвратительными ранами, похожими на язвы прокаженного? Потому, наверно, она и запаздывала.

Но мужчину тревожило не это: рано или поздно она все равно придет. Он думал не о ней, а о другой, о той, которую он не ждал, о той, которая не придет никогда, хотя она рядом, всего в двух шагах, ближе, чем его любовница.

Он лег ничком, закрыв лицо руками, и соленый песок заскрипел у него на зубах. И снова, когда рокот моря и тревожное биение его сердца слились воедино, в гуле, сотрясающем все вокруг, ему опять почудился чей-то стон, будто идущий из самых недр земли.

Мужчина вскочил, прислушался. Но лишь вой ветра да грохот моря донеслись до него.

В пепельно-черных облаках медленно плыла луна — то красная, как открытая рана, то голубая, как глаза ребенка. Порой она совсем исчезала за тяжелыми тучами, а потом снова вспыхивала ярким светом. Казалось, что она старается ускользнуть от бушующей бездны, а волны набрасывались на нее со страстью и гневом и в бессилии откатывались назад, исходя слезами, истекая кровью.

Мужчина снова опустился на песок и опять услышал стон. Тогда он вскочил и пошел на звук. В нескольких шагах от него на песке сидела женщина, ветер безжалостно трепал шарф на ее голове. Обхватив руками колени, она неотрывно смотрела на море. Мужчина узнал ее и внезапно почувствовал, что эта ночь решит его судьбу.

Он прилег на песок рядом с женщиной, и ему почудилось, что все вокруг — и море и небо — несется на черных крыльях шарфа, развевающегося вокруг ее головы. Ее резко очерченный нос, пухлые губы четко вырисовывались на фоне иссиня-черной ночи, напоминая чеканный профиль на бронзовой медали.

— Как поживает твой зять? — спросил мужчина.

— Ты, вероятно, знаешь это лучше меня.

— Лучше тебя? Почему?

— Да потому, что ты с моей сестрой ладишь куда лучше, чем я.

Ветер срывал с ее губ горькие, полные упрека слова. Мужчина придвинулся к ней еще ближе, почти касаясь головой ног женщины, и взглянул на нее снизу вверх.

— Что случилось, Агата? Почему ты сегодня такая странная? И что ты делаешь здесь одна? Ведь ты не раз говорила мне, что боишься мужа. Так в чем же дело? Где он сейчас?

— Какой ты любопытный, Диего! Он здесь, и сегодня вечером опять грозился меня убить, если снова застанет нас вместе. Только ты не бойся: он убьет меня, а не тебя.

Диего бросился перед ней на колени, задрожав от ярости. Ему казалось, что он погружается в соленый песок, а она топчет его ногами, чтобы закопать еще глубже.

— Агата! Что случилось? Я хочу знать. Я ведь слышал, ты плакала, а сейчас ты холодна, словно мраморная статуя. Но мое сердце угадывает все, понимаешь, все! Говори же, говори, Агата! Расскажи мне обо всем, иначе этой ночью произойдет что-то страшное.

— Но я же сказала, что ничего не случилось: так, пустяки. Просто мы с мужем чуточку повздорили: он собрался к моей сестре под предлогом, что зятю стало хуже, а я была против. Ты же знаешь, мы с сестрой в ссоре. Она ведь тебе обо всем рассказывает. Так вот, я и сказала мужу: «Ну, что ж, ступай, ухаживай за больными, а меня оставь одну. Я попрошу Диего составить мне компанию». Видел бы ты, что с ним сталось, когда он это услышал! Почернел весь, как туча, и говорит: «Попробуй только! Увижу тебя с ним, убью на месте. А его не трону, пусть продолжает волочиться за замужними бабами».

Мужчина молча брал горстями песок и ссыпал его перед собой. Нет, тут дело не только в этом. Он чувствовал, что женщина лжет, и хотел знать правду. И он снова растянулся на песке, пытаясь успокоиться.

— Но почему ты ушла из дому и уселась здесь, на ветру? Да еще ночью, а ведь ты даже в погожие вечера не показываешься.

— Думала, что мне здесь полегчает. Разве не ясно?

— А если вернется муж и увидит нас вместе?

— Он убьет меня.

— И ты этого хочешь?

— Да, Диего, хочу. Для чего мне жить, когда меня никто не любит? Мы ведь с тобой были соседями, ты знаешь всю мою жизнь, с самого детства. Я была помолвлена с богатым человеком, но сестра отбила его v меня. Ну, что же, счастья ей это не принесло. Он сгнил в ее руках, как перезрелый плод. А я вышла за мужнину, который меня не любил: он только помыкал мною, а любить не любил. Да ты, конечно, обо всем этом слышал от сестры. Ведь все вы здесь к ней шляетесь. Вы, мужчины, как пьяницы, которые не могут жить без вина.

— Замолчи, Агата. Да, мы ходим к твоей сестре, ведь она па тебя похожа. Знаешь, часто пьют плохое вино, когда под рукой нет хорошего.

— Уж лучше помолчи! Я ведь знаю, так говорят все мужчины, да только не все женщины им верят.

Диего тяжело вздохнул, зарывшись снова в песок возле нее.

— Агата, если б ты только захотела. Если б ты не была такой каменной! Я для тебя... не знаю, что сделал бы! Такого еще свет не видывал!