Свингеры - [2]

И лишь одна мысль меня утешала… Непоправимое пока не случилось. Тимур все еще мой. Пока только мой.

Как же тяжело, господи!

А эта почему тут? Почему до сих пор не убралась? Неужели не понимает, что нам сейчас не до неё?

Все так же улыбаясь, я повернулась к секретарше и чуть приподняла бровь. Той хватило совести смутиться и затараторить:

— Ну, если я вам, Тимур Бакирович, не нужна, я пойду.

— Конечно, — согласился Тимур. — Продолжим завтра.

Стуча каблуками по начищенному до зеркально блеска паркету, Эллочка скрылась за дверями кабинета и оставила нас с мужем в звенящей неуютной тишине. Обычно я любила помолчать с Тимуром, но с недавних пор все изменилось.

— Что там с Топ-Никель? Контракт наш?

Я виновато скукожилась и покачала головой из стороны в сторону. То, что еще совсем недавно мне казалось проблемой вселенских масштабов, в сравнении с другими назревающими несчастьями виделось совсем иначе.

— Боюсь, что кто-то нас обставил.

— Дерьмо! Я же просил предложить минимальную цену!

— И я предложила, — стараясь не показать, как сильно меня задели слова мужа, спокойно выдала я.

— Если бы это было так, контракт был бы наш.

Тимур был чудовищно несправедлив.

— Я лично считала это коммерческое предложение, Тим. Не сделав ни единой наценки. Клянусь.

— Черт, — Тимур зарылся рукой в темные волосы и пнул ногой ножку стола.

— Кто выиграл тендер?

— Ник-Строй.

— Это еще кто такие? — изумился Алмазов.

— Не знаю. Темная лошадка, но у них все на мази. Похоже, что не новички. Я пробила их по базе налоговой, вроде бы все чинно-благородно.

Я подошла к Тимуру вплотную, разглаживая пальцами собравшиеся между красивых темных бровей складочки. Он напрягся, но моей руки не убрал, принимая ласку не то, чтобы с удовольствием, но все же… принимая. Осмелев, я прижалась отяжелевшей грудью к его, а губами коснулась основания шеи. Даже на каблуках я не доставала выше.

— Кажется, кто-то хотел домой.

— Да… Конечно, — я стушевалась и отступила на шаг.

— Дети с матерью?

— Угу. Нина Львовна отпросилась…

Нина Львовна — это няня. Хорошая женщина, которая в нашей семье появилась лет семь назад, когда вслед за Дамиром родился наш младший сын — Назар.

Так, переговариваясь ни о чем, мы вышли из офиса и спустились в подземный паркинг.

— Я поведу.

— Без проблем, — тут же согласилась. Тимур был из той породы мужчин, для которых работа делилась на «мужскую» и «женскую». Эдакий милый старомодный шовинист. Меня это устраивало. Может быть, я отстала от времени, но мне нравилось, когда мужчина распахивал передо мной дверь, пропускал вперед и оплачивал счет в ресторане. Где-то я вычитала, что самое сексуальное, что может быть — это когда мужчина снимает с тебя ответственность. Мне была близка такая позиция.

Мы выехали из паркинга, когда уже порядком стемнело. И начался дождь. Он усеивал лобовое стекло миллионом бриллиантовых капель и переливался в свете уличных фонарей. В салоне было сыро и довольно прохладно. Несмотря на то, что лето еще не закончилось, осень поспешила вступить в свои права. Я поежилась. Заметив это, Тимур включил обогрев. От его заботы, раньше такой привычной, сейчас мне хотелось плакать. Я закусила губу и отвернулась к окну. Мимо, подхваченные потоком воздуха, пролетали листья каштанов. Пожухшие еще в самом зените лета, к его концу они стали цвета запекшейся крови.

— Ты злишься на меня?

— Что? Нет! Из-за чего мне на тебя злиться?

Я повела плечом и прижалась к прохладному стеклу лбом.

— Из-за контракта или… еще чего-нибудь.

— Брось. Глупости это. Я не злюсь. Извини, что на тебя наехал.

— Забыли…

— Слушай, я знаю, что тебе было трудно. Но я снова в деле. Теперь все наладится. Ты займешься тем, что умеешь лучше всего, я займусь тем, что получается у меня…

— Это хорошо. Может быть, у меня появится немного свободного времени, и я запишусь в спортзал.

— Зачем это тебе?

— Я набрала пару лишних килограммов.

— Глупости, — отмахнулся Тимур.

И это, наверное, могло бы меня порадовать. Если бы после этого слова последовало еще хоть что-нибудь. Например: «ты шикарно выглядишь», или что-то вроде того. Но Тимур просто отвернулся от меня и сосредоточился на дороге. Он все чаще пропускал мимо ушей то, что я говорю, словно утратив ко мне всякий интерес. И все бы ничего… Так, наверное, живут миллионы пар по всему миру. Но у нас-то все было иначе! Как же страшно об этом говорить в прошедшем времени. Как невыносимо страшно…

Дом встречал нас детскими криками и ароматом чебуреков. Свекровь опять расстаралась. Вот и как тут за фигурой следить?

— Пришли? А я уж думала, вы там и заночуете! Нельзя так, Тимур… Ты только поправился, — причитала мать, обхватив Тимура сухонькими ладонями. Я мысленно поморщилась. Тимур ненавидел, когда кто-то напоминал ему о его беспомощности, Альфия же делала это с завидным упорством. Носилась с ним, как с инвалидом. Неудивительно, что он стал оглядываться по сторонам в поисках подтверждения собственной мужественности. Уж слишком деликатной была его проблема. Рак предстательной железы в тридцать три года… Он никогда мне не говорил, но почему-то я нисколько не сомневалась, что больше смерти Тимур боялся стать импотентом. Это так по-мужски, господи. Так по-тимуровски.