Свинец в пламени - [4]

Куросима неприязненно глянул на начальника отделения. А тот, отводя взгляд в сторону, потирал подлокотники вращающегося кресла.

— Господин начальник! — повторил Куросима. — Ведь это действенная мера! Неужели вы считаете её неподходящей?

— Действенная или нет — это ещё надо проверить…

— Я уверен в успехе! Прошу вас, согласитесь!

Куросима вытянулся и склонил голову.

— Ладно, — словно идя ва-банк, вздохнул Итинари, — если уж ты так уверен, попробуем. Завтра у нас будет начальник отдела из газеты «Дайтокё» Поговорю с ним и об этом.

ТРИ ПОСЕТИТЕЛЯ

1

Заметка о Фукуо Омуре, напечатанная в вечернем выпуске газеты «Дайтокё», вызвала неожиданно быстрый отклик на следующее же утро. Когда из бюро пропусков позвонили, что к Омуре явился посетитель, Куросима ушам своим не поверил. Зайдя в бюро, он удивился ещё больше. Перед ним стояла молоденькая женщина.

— Это вы хотите повидаться с Фукуо Омурой? — спросил он её.

— Да, — натянуто улыбнулась женщина.

Она не была красавицей, но у неё были большие глаза, красиво очерченные губы, миловидное и умное лицо.

В шёлковом платье, тонкая и изящная, она вместе с тем выглядела здоровой и крепкой.

— Хм… А какое отношение вы имеете к Омуре?

— Пока я его не увижу, не могу сказать.

Женщина испытующе смотрела на Куросиму. Она была в новеньких туфлях на высоких каблуках, и чувствовалось что ей стоит известных усилий держаться прямо и свободно.

— Пока не увидите? — удивлённо переспросил Куросима.

— Да, пока не увижу. И фотография в газете не очень ясная, да и вообще я не уверена, что узнаю его. Моего старшего брата звали Кадзуо Омура. Я не видела его с тех пор, как поступила в начальную школу. Мать, последняя из родных, в прошлом году умерла. Подробностей я не знаю, знаю только, что по официальному извещению брат при отводе наших войск из Бирмы погиб в бою. Он был рядовым солдатом, пехотинцем. Однако прах его нам не прислали… Потом один его старый фронтовой товарищ сообщил нам, что он якобы бежал в Таиланд и, возможно, жив. Поэтому, когда я прочитала заметку в газете, я и подумала, а вдруг он…

— Печально, — отозвался Куросима, — но, к сожалению, находящийся у нас Фукуо Омура ни слова не говорит по-японски.

— Находясь долгое время среди чужеземцев, он, возможно, просто забыл родной язык, — улыбнулась женщина, словно ожидала этого вопроса.

— Да, но он говорит только по-китайски.

— Только по-китайски? — Тень озабоченности легла на лицо женщины.

Куросима посочувствовал ей: в газете указывалось только, что он не говорит по-японски, а на каком языке говорит, сказано не было. Женщина быстро справилась с замешательством и сказала:

— Но ведь до бирманского фронта брат долгое время находился на передовой в Северном Китае. Кроме того, кажется, и в Таиланде много китайцев. Может, он жил там среди китайских иммигрантов…

«В самом деле», — подумал Куросима, отступая перед настойчивостью женщины. Ему даже показалось, что её убедительные доводы приближают его к разгадке тайны.

— Пожалуй, ваше предположение не лишено оснований. Правда, ведь он говорит не только по-китайски, иногда он произносит слова, как будто похожие на бирманские.

— Ну так как, можно мне с ним повидаться? — спросила женщина и испытующе, с оттенком укоризны взглянула на Куросиму.

— Конечно, пожалуйста.

Куросима дал Фусако Омура заполнил, листок для посетителей, проводил её в приёмную и тут же отправился в первый корпус за Фукуо.

Когда он, стуча каблуками, поднимался на второй этаж первого корпуса, его вдруг охватило сомнение. Сможет ли сестра, разлучённая с братом, когда она только что начала ходить в школу, узнать его через столько лет? Независимо от того, сестра она ему или нет, любопытно поглядеть, как поведёт себя этот тюлень Омура, которого никак не раскусишь, — то ли он действительно идиот, то ли так ловко ломает комедию. Если он и в самом деле её брат, то тогда ему должно быть не меньше сорока, а он скорее похож на молодого увальня из какого-нибудь богом забытого края.

Впрочем, не время размышлять сейчас. Объяснив надзирателю в чём дело, Куросима вывел Омуру за железную дверь. Понурив голову, еле передвигая ноги, Омура побрёл за Куросимой.

Приёмной служила небольшая комната в административном корпусе, расположенная сразу направо от входа, между бюро пропусков и отделением охраны. Куросима втолкнул ничего не подозревавшего Омуру в эту комнату.

При виде его белое лицо Фусако Омура передёрнулось, как при появлении неприятного, жуткого существа. Неуклюжий, странно одетый Омура и впрямь был похож на дикаря, внезапно вынырнувшего из чащи джунглей.

«Нет, он ей не брат», — сразу почувствовал Куросима. Но тут же подумал: «Постой, да ведь это вполне естественная реакция. Сестра неожиданно встречается с братом, которого давно не видела и который сильно изменился, и ничего удивительного, если на первых порах она не испытывает к нему нежного чувства, а наоборот, даже неприязнь». Ему вспомнилась лекция одного преподавателя о психологии арестованного, слышанная им на курсах усовершенствования полицейских. Между прочим, лектор привёл одно место из Фрейда. Немецкое слово «unheimlich» — «жуткий» противоположно по смыслу слову «heimiich» — «хорошо знакомый». Префикс «un» выражает отрицание. Таким образом получается, что «незнакомое», чужое может восприниматься нами как нечто неприятное, «жуткое».