Свинцовый вердикт - [47]

Киндер оказался крупным, учтивым мужчиной с отеческим баритоном. Заглядывая в принесенную с собой папку, он сдвигал на кончик носа очки для чтения, а отвечая на вопросы, поглядывал поверх них на Голанца и присяжных. Глаза у него были добрые и умные.

С помощью точно поставленных вопросов Голанца и увеличенных фотографий, сделанных на месте преступления, Киндер ознакомил присяжных с этим местом. Проделано это было с сохранением строгой объективности, однако авторитетные интонации Киндера придавали ему сходство с профессором, читающим студентам курс по методике расследования убийства.

Я время от времени выступал, когда удавалось найти для этого повод, с возражениями, пытаясь сбить Голанца и Киндера с ритма. Мой клиент, казалось, почти не уделял им внимания. Правда, он что-то записывал в большой желтый блокнот, однако, увидев в нем заголовок «Дистрибуция за границей», я прошептал:

— Этот малый нас прикончит.

Губы Эллиота растянулись в невеселой улыбке, и он прошептал в ответ:

— По-моему, у нас все идет хорошо. Вы прекрасно выступали сегодня.

Я покачал головой. Он знал, что мой пистолет заряжен «волшебной пулей», однако на процессе ни в чем уверенным быть нельзя. А уж при слушании дела об убийстве — тем более.

Покончив с местом преступления, Голанц перешел к Эллиоту, и Киндер в основном подтвердил показания Мюррея. В конце концов Голанц спросил:

— Как именно Эллиот провел вас в дом, детектив Киндер?

— Отвел по лестнице прямо в спальню наверху. Я спросил, заходил ли он в другие помещения дома, Эллиот ответил — нет, не заходил.

— Вы не увидели в этом ничего необычного или непоследовательного?

— Ну, мне показалось странным, что он направился прямиком в спальню, не осмотрев первого этажа. К тому же это не соответствовало тому, что он сказал мне, когда мы снова вышли из дома. Эллиот указал на стоявшую перед домом машину жены и сказал, что понял по этой машине: жена в доме не одна. Сказал, что они хранят в гараже кучу мебели, так что место в нем осталось только для одной машины, и немец спрятал там свой «порше».

— И какой же вывод вы из этого сделали?

— Я понял, что Эллиот способен на обман. Он же заявил нам, что нигде, кроме спальни, не был, а теперь выяснилось, что он заглядывал в гараж.

Голанц подчеркнуто кивнул, ожидая, когда этот момент займет должное место в голове у присяжных. Затем он начал проводить Киндера по этапам расследования, происходившего уже после того, как тот покинул место преступления, и допрашивал Эллиота в полицейском участке Малибу. Все это были подходы к тому, чтобы показать присяжным видеозапись допроса. Я знал, что с содержательной точки зрения она ничем не примечательна, однако Эллиот выглядел на ней спокойным, как летний закат, а это позволяло счесть его хладнокровным, точно лед, убийцей.

Перед присяжными поставили видеоэкран, и Голанц воспроизвел десятиминутную запись. Жестких вопросов Эллиоту там не задавали, а закончилась она тем, что Киндер предъявил ему ордер на обыск, позволявший управлению шерифа проверить руки, предплечья и одежду Эллиота на наличие остатков пороховой гари.

Эллиот, слегка улыбнувшись, сказал:

— Пожалуйста, джентльмены. Делайте все, что считаете нужным.

Голанц нажал на кнопку пульта и остановил воспроизведение, оставив на экране лицо Эллиота, улыбка которого словно говорила: «Поймай меня, если сможешь».

— Ваша честь, — сказал он, — думаю, мы могли бы прерваться сегодня на этом. Дальше я собираюсь двинуться вместе с детективом Киндером в совершенно ином направлении.

Судья согласился, объявил перерыв и еще раз напомнил присяжным о том, что им следует избегать знакомства с любыми сообщениями средств массовой информации о ходе процесса.

Я постоял за столом защиты, ожидая, пока уйдут присяжные, потом спросил:

— Что у вас намечено на сегодняшний вечер, Уолтер?

— Небольшой званый ужин, потом просмотр первых монтажных материалов фильма, который снимает студия, — с Джонни Деппом в роли детектива.

— Ну так отмените все это. Вы будете ужинать со мной.

— Не понимаю.

— Все вы понимаете. Вы уклонялись от некоторых тем, и я мирился с этим, потому что не хотел знать то, чего мне знать не требовалось. Но теперь начался процесс, Уолтер, и я должен знать все. Или мы с вами поговорим сегодня, или вам придется искать другого адвоката.

На лице у него появилось злобное выражение. И в этот миг я понял: он мог быть убийцей или по крайней мере человеком, заказавшим убийство.

— Вы не посмеете, — сказал он.

— Звоните, звоните, — ответил я. — Мы поедем на моей машине.

Завершая тридцать второй телефонный разговор, Эллиот вошел вместе со мной в ресторан «Уотер-Гриль», расположенный на самом верху отеля «Билтмор», и проследовал в свою личную кабинку, где его уже ждал мартини. Когда мы уселись за столик, я попросил официанта принести мне бутылку воды без газа и несколько ломтиков лимона.

Я сидел напротив Эллиота и смотрел, как он изучает меню.

— Вы вроде бы поужинать собирались, — сказал он. — Не хотите взглянуть?

— Я возьму то же, что и вы, Уолтер.

Эллиот положил меню на стол:

— Филе палтуса.

Он подозвал официанта, заказал для нас обоих филе, добавив к заказу бутылку шардонне. Затем сцепил на скатерти руки и выжидающе уставился на меня: