Свинцовый шторм - [6]

— Может, морские власти были против? — С неожиданной ловкостью мой перевозчик подогнал лодку кормой прямо к каменной лестнице, ведущей вверх, к лесу, и удерживал ее, пока я неуклюже выбирался на берег. — Помашите мне, когда соберетесь обратно.

Я уселся на ступеньку, выжидая, пока утихнет боль в спине, и наблюдал, как дантист шпарит вверх по течению к причалу. Грохот мотора затих, и слышался лишь мерный плеск реки, но мое настроение не располагало к мирному созерцанию. Спина болела, яхта была разбита, и я никак не мог взять в толк, какого черта Джимми позволил вытащить «Сикоракс» на берег. Ведь я же дал ему денег именно затем, чтобы этого не случилось. Деньги, правда, были не ахти какие, так ведь от него и требовалось-то всего-навсего немного приглядывать за «Сикоракс». И вот я вернулся, а яхта моя болтается на суше.

Подъем оказался очень тяжелым, а первые несколько футов — особенно мучительными. Не было ничего такого, за что я мог бы ухватиться руками. Хорошо было видно, где тащили «Сикоракс» — в этом месте по земле тянулась гладкая полоса. Вскоре я выбился из сил и долго стоял, согнувшись пополам, пытаясь восстановить дыхание. На последних ступеньках стали попадаться низкие деревца, и дело пошло лучше. Тем не менее, когда я наконец добрался до яхты, спина у меня болела так, словно в нее всадили раскаленный штырь. Ухватившись за руль, я закрыл глаза и постарался убедить себя, что эта мука вполне терпима. Прошло, пожалуй, минуты две, прежде чем я смог выпрямиться и обследовать свою яхту.

Она лежала на боку, и на ней играли пятна зимнего солнца. Медная обшивка была сорвана почти на треть, киль вскрыт ломом, а свинцовый балласт украден. Не было ни бушпритов, ни мачт, причем мачты даже не вынимали из степсов, а просто-напросто спилили у основания. Тиковая решетка в кубрике, плинтусы и крышки обоих люков пропали, компасы — тоже.

Что еще? Полуклюзы и блоки сняли, все ценное исчезло. Крышу капитанской каюты срезало, как консервным ножом. Очевидно, по дороге яхта наткнулась на пень.

Я заглянул в каюту.

Первое, что я смог разглядеть, когда мои глаза привыкли к полутьме, — черную воду, поблескивающую далеко внизу. А больше ничего, как я и ожидал. Радиоприемники, обогреватели и все до одной лампочки были украдены, внутренняя отделка сорвана. В дождевой воде плавал мой матрац. Если что и уцелело, то давно уже сгнило. Интересно, что морская вода действует на дерево укрепляюще, а вот пресная, наоборот, разрушает его. Ведущий в каюту трап отсутствовал, и обнажившийся мотор наверняка уже превратился в груду металлолома.

Неожиданно я успокоился. По крайней мере, «Сикоракс» была здесь. Она не исчезла, не утонула, и ее вполне можно было восстановить, разумеется, за счет того ублюдка, который устроил этот погром. Ущерб, нанесенный яхте, был огромен, но я, как ни странно, испытывал скорее чувство вины, а не гнева. Когда мне было восемь лет, мою собаку, фокстерьера, сбил молоковоз. Я нашел ее умирающей в траве у обочины. Увидев меня, она попыталась повилять хвостом, и я рыдал над ней, ощущая себя виноватым перед этим существом, которое так доверяло мне, а я его предал. Вот и сейчас я чувствовал, что предал «Сикоракс». Она оберегала меня в море, а я должен был защитить ее от людей. Я попробовал поговорить с ней, в открытом море мы частенько так беседовали. Похлопывая по ободранной крыше, я старался утешить ее, я говорил, что все будет хорошо, просто теперь ее очередь немного подлечиться, а потом мы вдвоем уплывем в Новую Зеландию.

Спотыкаясь на каждом шагу, я спустился с холма. Я намеревался вернуться на тот берег, добраться до кафе, а там сказать Джимми пару ласковых. Какого дьявола он сидел сложа руки?! Причал принадлежит мне, и не было такого закона, по которому кто-то мог отобрать его у меня. Его построили двести лет назад, когда по берегам реки еще добывали известняк, а теперь эти шестьдесят футов старой каменной кладки были моей собственностью. Даже морские власти не имели права распоряжаться этим причалом, который я выкупил у собственного отца, чтобы дать «Сикоракс» пристанище, а себе — место, которое я мог бы назвать своим домом. Черт побери, это же был мой единственный адрес: Лайм-Уорф, Тайдсхем, Южный Девон. А теперь Энтони Беннистер поставил туда свою уродину! Но мне все еще с трудом верилось, что такой человек, как Беннистер, просто-напросто украл у меня причал, выбросил оттуда «Сикоракс». Но кто-то же ведь вытащил мою яхту, и я поклялся, что разыщу этих мерзавцев и заставлю их заплатить все до последнего гроша за исковерканное судно.

Я перешагнул через один из канатов, удерживавших баржу у моего причала. Я уже собирался посигналить своему знакомому, чтобы тот вернулся за мной, но напоследок мне захотелось осмотреть баржу.

И тут я увидел свою шлюпку, пришвартованную к правому борту «Уайлдтрека-2». Хотя краска кое-где и облупилась, на транце ясно читалась надпись: "Плавучая база «Сикоракс», — что подтверждало мои права. Эта деревянная шлюпка, обшитая внакрой, моя шлюпка, была пришвартована к этой кичливой быстроходной яхте Беннистера!