Свидетели на свадьбе - [30]

Мэт, вот он — лежит на пляже, лицом вниз.

Когда тень ее коснулась его спины, он попытался разлепить заспанные очи — безуспешно, снова заснул. Да-а, видно, ночь он провел не лучше ее. При одном взгляде на него сердце у нее так и перевернулось. К черту этого мужчину! Неужели он теперь будет поднимать в ней такой вихрь эмоций?

— К-какого черта? Что такое? Кто это?.. — Он поднялся, ничего не соображая.

— Это я. Доброе утро. А где все? — Ей удалось сохранить спокойный, дружелюбный тон.

Мэт подозрительно покосился на нее.

— Ушли совершать утренний моцион.

— Как бабушка себя сегодня чувствует?

— Лучше. — Он расстелил полотенце так, чтобы они могли сесть на него вдвоем. — Кейла, пока они не вернулись, нам надо поговорить.

— О чем? — Она продолжала стоять.

— О том о сем. Сперва — о том, что Рут с отцом решили сразу, как поженятся, отправиться в Нассау и просят нас остаться на это время здесь, присмотреть за домом.

— Как — одним?! — Дыхание ее сразу участилось.

— Ну да. Их и не будет-то только одну ночь.

Не раздумывая, она энергично замотала головой.

— Я не могу! Не хочу!

— Кейла, если мы не согласимся, им нельзя поехать, а они очень-очень хотят. И второе — я уже сказал Рут и Филипу: я буду шафером у них на свадьбе.

Теперь она уже просто-напросто не могла дышать, и давление, видно, подскочило — будто сгустившийся пар затуманил голову.

Он схватил ее за левую щиколотку и потянул к себе. С визгом она опрокинулась на песок.

Потом подобрала улетевший в сторону апельсин, соскребла с него песок и принялась чистить.

— Возможно, я не совсем правильно оценила угол, в который ты меня загнал.

— Какой такой еще угол?

Она бросила на него выразительный взгляд.

— А твое необычайно великодушное решение быть у них шафером? Представляешь, каким ничтожеством я буду выглядеть, если не последую твоему примеру?

— Минуточку. Разве ты вчера не согласилась, что мы не имеем права им мешать? А-а, понимаю. Ты не прочь быть фрейлиной, но не желаешь брать на себя ответственность. Хочешь во всем обвинить меня — будто это я загоняю тебя в угол. Должен тебя огорчить, дитя мое, — в такие игры я не играю. Давай-ка, Кейла, отвечай сама за свои решения.

— Дай мне время. — Она медлила, отводя взгляд, который, как она надеялась, выражал презрение — опять он попал в больное место. — А-а, приготовься, вот они идут. — Кейла приклеила на лицо улыбку. — Доброе утро, бабушка, Филип! Как сегодня себя чувствуешь, бабуля?

— Прилично. Но, если вы не возражаете, мы с Филом сегодня останемся дома. Надо сделать последние распоряжения по поводу нашей свадьбы. А если честно — просто хотим немного расслабиться.

— Но пусть это не мешает вам развлекаться, — добавил Филип.

— Расслабиться — это звучит прекрасно, — согласился Мэт, тяжело опрокидываясь на спину.

— Мэт уже сказал тебе, — Рут волновалась, — что согласился быть у нас шафером?

Кейла наконец очистила апельсин и бросила кожуру паре зорких морских чаек, которая немедленно с жадностью все проглотила.

— Да, бабушка, сказал.

Старики с преувеличенным восторженным вниманием устремили взоры на чаек, но Кейла знала, о чем они сейчас думают, чего от нее ждут. Сердце ее забилось быстрее, и, когда напряжение достигло такой силы, что стало невозможно дышать, она, сдаваясь, вскинула вверх руки.

— Хорошо, я согласна! Я буду у вас фрейлиной!

— Все еще в сомнениях-колебаниях? — спросил ее Мэт через несколько часов. Они ехали в центр Фрипорта, за платьем для предстоящей торжественной церемонии. — Уж не передумала ли?

— Да нет, не передумала. — Настроение у нее и впрямь было скверное. Лучше смотри, куда едем.

В старой части города Мэт, даже не выяснив, есть ли поблизости магазин одежды, вырулил на обочину дороги и выключил зажигание.

— Не испытываю ни малейшего удовольствия от того, что я мишень твоей злости, или страха, или черт знает чего еще, что ты чувствуешь, думая о звонке отцу.

Она уже не владела собой.

— Замолчи! Я уже все усвоила, что можно почерпнуть из твоей дешевой психологии.

Мэт запустил пальцы в волосы и уронил локти на руль.

— Моей — чего?

— Ты прекрасно слышал, что я сказала.

Множество вещей, о которых мы говорили прошлой ночью, сегодня уже не имеют никакого смысла. Вся эта чепуха насчет «жить собственной жизнью», «никогда не будешь свободной и счастливой» и прочее. Свободной от чего, Мэт?

Я жила в шести великолепных городах, я — преуспевающая деловая женщина, у меня есть жених. К какой еще свободе и счастью ты хочешь, чтобы я стремилась?

Он медленно повернул к ней голову и устремил на нее один из тех взглядов, которые выдержать она была не в силах.

— Ты вся покрыта шрамами. Хочешь взять на себя ответственность за свою жизнь, но не знаешь, как это сделать. Ты себя чувствуешь полностью связанной.

— Думаешь, я не заметила твоих шрамов?

— Каких же?

— Прямо на фасаде.

— Вот как, даже на фасаде? — Он усмехнулся, саркастически растягивая слова.

— Вот именно. Ты — не само совершенство, и прекрасно это знаешь. У тебя тоже есть пунктики.

Выражение его лица не изменилось, но она почувствовала, что задела его за живое.

— Если ты имеешь в виду смерть мамы…

— Я имею в виду твой брак, мистер закоренелый холостяк.