Свидетель - [104]

В день, когда ее отдали в руки Прабхакару, Сона поняла, что носит под сердцем наследника Матхуравы. В слишком маленьком, едва округлом чреве измученной недоеданием юной женщины забился ребенок.

— Что такое? — спросил Прабхакар с уже непривычным теперь горным акцентом, полусогнутый после нанесенной ему раны.

— Меня почти не кормили, — прошептала Сона, бледнея от ужаса, ведь бывший жених во всеуслышание сказал, что она ему нужна только очищенная от Матхуравы ритуалом.

— Ничего, у меня тоже болит брюхо, — махнул жених рукой. — Лекари удивляются, отчего я остался жив, а я скажу тебе большую тайну. Всё потому, что Шива и Вишну должны были восстановить справедливость.

— Слава Богам, — пробормотала Сона, понимая, что как только станет виден живот, она пропала.

— Не бойся, я хорошо буду кормить тебя. Заживем с тобой, как господа. — Он гордо похлопал по спрятанному за пазухой кошелю, набитому рупиями семьи Капур. — Только помни: я тебя вызволил из чужих лап, так что тебе мало быть просто хорошей женой. Будешь целовать мне ноги и вытирать их волосами.

Сона взглянула на запыленные, широкие ступни Прабхакара, и ее чуть не стошнило. Она опустила голову, пряча лицо в платке. Крестьянин решил, что та рада и на все согласна. А Сона про себя проклинала и винила Матхураву даже в том, что он был слишком красив и чистоплотен. Было бы проще терпеть этого мужлана, не познай она раньше другого.

С нетерпением ожидая казни, Прабхакар не уехал с невестой из Паталипутры. Он снял комнатку на постоялом дворе и, всё еще серьезно больной, посылал Сону на раскинувшийся возле рынок то за тем, то за другим. Как любой бедняк, вкусивший унижение, он смаковал месть, предвкушая все муки злодея и рассказывая о них Соне. Его эго наслаждалось тем, что в большом городе с полученным штрафом он может позволить себе ранее недоступные мелочи. Сона мучилась от тошноты, от страха, изнемогала от самого запаха Прабхакара, от его грубых слов и самодовольства, но угождала, считая себя грязной и испорченной.

— Купи себе браслетов, только подешевле, — как-то сунул он ей пару монет. — Я щедрый жених.

Сона поклонилась и вспомнила об изумительных драгоценностях, которыми одаривал ее Матхурава — таких, какие не носила и царица. Теперь от подарков ювелира осталось только одно, тайное украшение на бедрах — рубин в виде капли на причудливо переплетенной цепочке. «Помни обо мне в любую минуту твоего дня», — в усы прошептал тогда Матхурава. И Сона помнила. Думала все чаще о нем с приближением казни, с дрожью, с головокружением. Вспоминала, когда крошечной пяткой малыш в животе бил так, что темнело в глазах. «Нетерпеливый, как отец», — говорила она про себя, виня Матхураву и замирая от ужаса.

Решение пришло само — за день до казни, когда Сона брела по овощному ряду, она внезапно увидела Гупту. Преданный слуга Матхуравы, всегда опрятный и расторопный, несмотря на возраст, теперь выглядел поникшим. В замусоленной от пота и пыли одежде он тащил за собой тележку, нагруженную выше его головы корзинами с бататами. Колеса тележки скрипели, одно, казалось, сейчас отскочит, и бататы посыплются на седую голову Гупты. Кутаясь в платок и не решаясь заговорить сразу, Сона пошла за ним. Гупта заметил и спросил устало:

— Чего тебе, девочка?

— Гупта, дорогой Гупта, это я. — Она приоткрыла край платка, показывая свое лицо.

Бывший слуга вытер со лба пот ладонью и не выказал особой радости от встречи.

— Не признал тебя, Сона, в этой бедной одежде. Что же, ты теперь с прежним женихом? К свадьбе готовишься?

— Он ждет казни хозяина, — еле слышно ответила Сона, и глаза ее наполнились слезами. — Хочет видеть всё сам. А потом увезет меня. Будет свадьба. А ты? Тебя прогнали из дома Капур?

— Как видишь, — развел руками пожилой мужчина, — неблагодарные. Будто не нянчил я Матху, Ананда и Раджа, не помогал дом держать в порядке, лошадей, не хранил их тайн. Знаешь чем отплатили за преданность? Побили палкой. Выставили за дверь. Я всю жизнь им отдал, я… — Он замолчал, и Сона молчала, почтительно ожидая новых слов. Гупта сплюнул. — Они забрали все мои сбережения!

— У меня тоже все отобрали, — призналась Сона, всей душой ненавидя Шри Дэви. Она оглянулась опасливо и шагнула ближе. Прошептала на ухо бывшему слуге: — Ты долго работал у ювелиров, много знаешь. У меня осталась одна вещь, не подскажешь, как выручить за нее хорошие деньги?

— Разве твоему жениху выплатили малый штраф? — выпятил губу мужчина.

Глаза Соны забегали испуганно. Она опустила голову и хотела было уйти, но Гупта удержал ее.

— Что случилось?

— Обещайте именем Индры и Вишну, что не скажете никому, — жарко зашептала молодая женщина. Ребенок почувствовал ее волнение, и опять забил ножками по животу. Сона охнула и сморщилась.

— Боги! Ты беременна? — догадался Гупта. — От хозяина?

Она закивала, не поднимая глаз. На ресницах повисли крупные капли слез.

— Я не знаю, что делать. Прабхакар забьет меня, узнав, что ритуал очищения не помог. Или продаст. А, может, ребенка продаст, когда рожу… Мне страшно. Прабхакар с утра до ночи говорит о том, что я теперь чиста и буду принадлежать только ему.