Свидание у водопада - [79]

– Это правда! И поскольку ты ничего не знаешь, позабочусь об этом я. – Голос брата прозвучал резко.

Аврора сомневалась, нужно ли это делать, и ухватила брата за руку еще сильнее.

– Пожалуйста, дай мне еще немного времени. Позволь мне самой все узнать, хорошо?

Хоакин кивнул, но потом произнес:

– Но я не буду ждать вечно.

На следующий день, в воскресенье, у Авроры был выходной. Утром она с трудом встала с постели, хотя уже несколько часов просто лежала с открытыми глазами и думала о разговоре с братом.

Ей не нравилось, что у них с братом возникли разногласия, хотя весь вечер они старались вести себя так, словно ничего не произошло. Но на самом деле все было не так. Все изменилось после того, как Хоакин узнал о ее тайне. Он больше не будет, как прежде, человеком, которому Аврора доверяла самые важные вещи.

«Почему я ему, собственно, ничего не рассказывала? Потому что все время понимала: с Раулем что-то не так. Я боялась, что брат мне все выскажет прямо в лицо».

– Ну, уже проснулась? – поддразнила Анна внучку, когда Аврора наконец вышла к столу завтракать (он был накрыт специально для нее). Потом она добавила: – Когда я была еще совсем юной, то в такое время уже давно бывала на ногах.

– Да-да, – ответила Аврора, обрадовавшись, что в шуточном разговоре с бабушкой может забыть о проблемах. Вскоре она совсем позабыла о напряжении, которое висело над ней, словно грозовые тучи. Аврора вздохнула и улыбнулась Анне: – Я знаю, вам тогда приходилось вставать ни свет ни заря, чтобы набрать воды…

– Да, мне этим долго приходилось заниматься, – задумчиво проговорила Анна.

– Конечно, а вам еще и за животными приходилось смотреть, и на рынок ходить, чтобы приобрести самые свежие овощи, пока их не раскупили, – невозмутимо продолжала Аврора. Потом девушка расцеловала бабушку в обе щеки: – Доброе утро, бабуля!

– В больнице все в порядке?

– Все в порядке. – Аврора взяла большую чашку кофе с молоком, несколько штук сухого печенья и, конечно, дульче де лече[15]. – Мне очень нравится. Мы узнаем столько нового.

Анна, смеясь, похлопала внучку по руке:

– Ты хорошо справляешься со своим делом. Я тобой горжусь.

– Спасибо, бабушка.

Аврора уже подумывала, не рассказать ли бабушке о разногласиях с Хоакином, как вошла мать. Женщины поздоровались и поцеловались. Марлена взяла чашку кофе и с любопытством огляделась.

– Юлиус сообщил, что от Леоноры пришло письмо?

– Там лежит. – Анна указала на комод. – Я его еще не открывала. Хотела дождаться вас.

Аврора склонила голову. Она еще больше заскучала по тетке – своей лучшей подруге, которая всегда могла дать дельный совет. «Она бы точно знала, как уладить дело с Хоакином».

– У Леоноры все хорошо, она и Фелипе много работают, – услышала девушка голос матери после того, как та начала читать. – В Париже все по-прежнему сходят с ума по танго. Послушай-ка, что пишет моя сестрица. – Она откашлялась. – «Недавно встретила земляка, который в ужасе от того, что здесь, в Париже, танго считается аргентинским танцем. Он пытался мне объяснить, что в Буэнос-Айресе его танцуют только в барах и борделях и никогда в танцзалах или в высшем обществе… И закончил он тем, что танго вызывает у него неприятные ассоциации. Я не высказала своего мнения и удержалась от критики».

– Как это характерно для Леоноры, – перебила Марлену бабушка Анна. – Если она чем-то увлекается, то всецело посвящает себя этому занятию, живет им.

«В Париже все еще мало знают, что танго родилось в трущобах, на окраине, – писала дальше Леонора, – и кто узнаёт об этом, считает танец омерзительным. В добропорядочном аргентинском обществе любят порицать занятия танго, а здесь далеко не все желающие имеют возможность этим заниматься. Я думаю, когда-нибудь этот танец, этот аргентинский уличный цветок, вернется в Буэнос-Айрес, пропитавшись французским колоритом. И тогда его все полюбят. Возможно, тогда люди спросят, откуда же он произошел… Но никто не захочет думать о притонах Ла-Бока или борделях, где впервые наиграли эти мелодии на гитарах и мандолинах. Никто не подумает о фламенко, пайяде, хабанере, милонге и кандомбе. Все эти танцы – часть танго. Конечно, никто не знает, что бывшие африканские рабы в Буэнос-Айресе называли свой барабанный бой «тангос». Отсюда и пошло название танца. Я очень по всем вам скучаю. Искренне ваша, Леонора».

Аврора вздохнула, как обычно в последнее время. В каждом предложении этого письма читалась страсть. Девушка надеялась, что когда-нибудь она также всем сердцем будет любить свою работу.

Хоакин сжал зубы.

Да, его ранило то, что Аврора скрывала от него такую важную часть своей жизни. Конечно, он ясно понимал, что когда-нибудь каждый из них найдет партнера и в конце концов все закончится браком. Но Хоакин представлял, что Аврора своего возлюбленного сначала представит ему, своему брату. И он никогда не думал, что отношения между ними могут так испортиться.

«Почему она мне ничего не сказала, черт возьми?»

Хоакин так погрузился в мысли, что почти не заметил, когда высокий светловолосый мужчина, за которым он везде следовал по Буэнос-Айресу, обернулся. Неужели Рауль Эррера заметил, что за ним слежка? Хоакину врезалась в память внешность Рауля. Он нашел его в Ла-Бока. Рауль внимательно наблюдал за прохожими, и Хоакин приложил все усилия, чтобы слиться с толпой. Спустя мгновение Рауль двинулся дальше. Хоакин облегченно вздохнул.