Свидание со Снежной Королевой - [11]

Глава 3

«За льдом нет женщины! Бесчувственная! Адвокат, а не человек! — в бешенстве повторяла Кларисса, выдвигая и снова со стуком задвигая ящики комода. — Да что он знает! Да он меня и не видел нигде, кроме работы! А на работе разве я могу себя показать человеком и женщиной?!» Она сжимала кулаки в бессильной злобе на своего такого сексапильного и такого бестактного начальника, на саму себя, за то, что загнала себя в образ «синего чулка» настолько, что даже на курорте, среди пальм и пляжных зонтиков, не позволяла себе хоть чуть-чуть побыть просто человеком, позагорать на солнце, искупаться в океане или провести часок в фитнес-центре или в баре, думая только об отдыхе.

В изнеможении Кларисса упала на кровать, вцепилась рукой в покрывало, а другой провела по лбу. Глядя на потолок, она попыталась трезво оценить ситуацию и найти разумный выход из той эмоциональной пропасти, в которую она рухнула от нескольких слов, сказанных Джеком Майерсом.

«Джек. Все дело в нем. Как же он на меня действует!» Кларисса с легкостью признала, что его мнение ей важно, что этот мужчина волнует ее и эмоционально, и сексуально, а не только с точки зрения будущей карьеры. Менее охотно, но неизбежно пришлось признаться себе и в том, что ей ужасно тягостно, просто невыносимо сохранять перед этим мужчиной свою обычную маску Снежной Королевы.

Кроме всего прочего, было ужасно обидно, что Джек, который, по его собственным словам, ценил в Клариссе хорошего адвоката, то есть считал ее не хуже своих коллег-мужчин, теперь вдруг стал критиковать ее за отсутствие женских черт — тепла, чувственности — которые в их ремесле скорее помеха и недостаток! Получалось, что избранная ею стратегия движения к заветной цели — исключить все женское в своем поведении и во всем уподобиться адвокатам мужского пола, — сначала привела ее почти к самому порогу успеха, снискав ей уважение и благоволение членов совета акционеров, и в частности Джека Майерса, а тут вдруг стала препятствием! И что, ради того, чтобы угодить этому казанове, надо теперь изменить весь свой имидж? Остальные совладельцы конторы, которые и старше годами, и других нравов люди, едва ли обрадуются, увидев, что, прежде серьезная и скромная коллега, претендующая на место в их избранном кругу, вдруг превратилась в чувственную, женственную, сексапильную барышню.

«Да полно, могу ли я превратиться в чувственную, женственную сексапильную барышню? — горько спросила себя Кларисса. — Такой я бываю только во сне, а наяву — ни дня. С тех пор, как поняла, что отец, а вслед за ним и мама, хотели мальчика, а не девочку. И что я большое разочарование, и стану еще большим, если не докажу, что могу добиться того же, чего добился бы не родившийся на свет сын».

Мысли о родителях и об их надеждах Кларисса не любила и гнала, потому что подспудно понимала, что если не сделать этого вовремя, то придется признать, что буквально все, что она делала в жизни, — учеба, работа, карьера, личная жизнь (вернее, отказ от таковой) — было подчинено в конечном итоге одной главной цели, столь же неизбежной, сколь и недостижимой: доказать им, что она не хуже того сына, вместо которого родилась. А признать такое было бы слишком горько и унизительно.

Поэтому Кларисса усилием воли направила свои размышления в более конструктивное русло.

«Если уж я и так всю жизнь кого-то изображаю и всю жизнь доказываю, и сама профессия моя в общем-то в значительной мере и состоит в том, чтобы изображать и доказывать, получается, что чувственную, сексапильную, женственную Клариссу я должна сыграть. Просто чтобы доказать Джеку, что он ошибается. Один-единственный раз. Здесь, где никто нас не знает и где мы на несколько дней вдвоем. Доказать ему, что за ледяным фасадом есть женщина, достойная вожделения».

Кларисса села на кровати, подтянула колени к груди. Сосредоточенно поразмышляв несколько минут в такой позе, она распрямилась, как сжатая пружина, вскочила и принялась за дело. Радостное возбуждение охватило ее. План созрел, времени достаточно, чтобы подготовить все необходимое, и если задумка удастся — а она должна удаться! — то Джек Майерс уже никогда больше не сможет произнести в ее адрес таких обидных и несправедливых слов!

«Я заставлю его признать, что он был не прав! Я заставлю его хотеть меня, да так, что мало не покажется! От всей его спеси не останется и следа. Он увидит, что за женщина Кларисса Браун!» — приговаривала она, кружа по комнате.

«Да, недель пять-шесть в таком раю, и можно будет восстановить форму», — лениво мечтал Джек, потягиваясь в шезлонге на террасе отеля. Рядом с ним на столике стоял стакан водки со льдом, перед глазами расстилался пляж с пальмами, зонтиками и купающимися, чуть правее виднелся бассейн, вокруг которого расположились наиболее аппетитные из обитательниц Острова Радости. Время от времени то одна из них, то другая вставала и шла освежиться, восхитительно виляя при этом загорелыми бедрами. По неписаным правилам отеля купание и принятие солнечных ванн на пляже разрешались только в купальных костюмах, а здесь, у этого бассейна, красавицы могли без стеснения предаваться ежедневному конкурсу «мисс бюст». Сегодня победительницей его Джек безусловно избрал бы вон ту блондинку, у которой темный, почти шоколадный загар покрывал все тело равномерно — нигде ни одного белого пятнышка или полоски от верхней части купальника! О том, какого цвета те места на ее теле, что были скрыты сейчас нижней частью бикини, можно было строить увлекательные догадки.