Свежесть твоих губ - [26]

Конечно, была другая правда. Единственная. Но она дала обещание Полу, которое не могла нарушить.

– Покойный мистер Уиллингхэм купил вас. – Голос его звучал ровно и резко. – Две тысячи пятьсот долларов ежемесячно переводилось на ваше имя. Таков был договор.

– Да, – сказала она. – Таков был договор.

Дэвид спокойно кивнул, хотя чувствовал растерянность. Чего он ждал? Что она заплачет? Что будет рассказывать всякие небылицы? Он пришел в этот дом, уже зная правду. Она продала себя тому, кто предложил наивысшую цену. Легла к мужчине в постель за деньги…

Но к нему в постель ее привела бы страсть, стоило ему настоять. Она бы стонала от желания в его объятиях, возвращала бы ему поцелуи с той пылкостью, которую он все еще помнил. И все, что ему надо было сделать, – протянуть к ней руки…

Дэвид выругался сквозь зубы. Он прошел мимо нее, пару раз глубоко вздохнул и повернулся.

– Вы хотели услышать совет юриста. Пожалуйста. – Он встретился с ней глазами. – Помните старую пословицу: «Захлопнули ворота в конюшню, когда лошадь уже ушла»?

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что уже поздно. Вам следовало проконсультироваться с юристом до того, как вы согласились выйти замуж за мистера Уиллингхэма.

– Эйвери сам был юристом, – тихо ответила она. – Он уверял меня, что обо всем позаботится.

– Да, он, безусловно, так и сделал. Сделал таким образом, что золотой дождь перестал падать в тот же день, как он умер.

– Я думала… надеялась, что мое… мое соглашение с мужем может быть истолковано как вид контракта, – пробормотала Стефани.

– Вы хотите сказать, как устный контракт? – Дэвид покачал головой. – Вам понадобится незаинтересованный свидетель или, по крайней мере, нужно привести такие аргументы, которые позволили бы разумному человеку поверить, что такой контракт был возможен. Вам оставалось только надеяться, что вы найдете такого судью, который проникнется к вам жалостью и согласится с тем, что мужчина не может оставить свою жену без цента… но вы уже безрезультатно проделали этот путь.

Она кивнула и опустила глаза. Впервые плечи ее поникли. Дэвид на мгновение посочувствовал ей.

– Как вы думаете, мистер Расселл согласится с вашим мнением?

– Да, – сказал он, потому что не было смысла лгать.

– Что ж. – Она судорожно вздохнула. – Спасибо за беспокойство, мистер Чэмберс.

– Вы можете обратиться к другому адвокату, не к тому, кто представлял ваши интересы раньше, и спросить, не возьмется ли он за ваше дело.

– Нет. Вы ясно дали мне понять, что это будет безнадежная борьба. Кроме того, никто здесь не возьмется за это. – Она протянула руку. – Еще раз спасибо за хлопоты…

– Я полагаю, – сказал Дэвид, – что мог бы потребовать отсрочку, чтобы вам не пришлось покидать этот дом сегодня.

Она покачала головой.

– Нет никакого смысла оттягивать неминуемое.

– Вам есть куда идти?

– Конечно, – поспешно сказала она.

Эта ложь сорвалась у нее с языка с удивительной легкостью, но ни при каких обстоятельствах она бы не позволила ни одному человеку на свете – а Дэвиду в особенности – узнать, насколько ужасно ее положение.

– И у вас есть какие-то накопления, чтобы на них жить? – Его улыбка была неприятной. – Все эти деньги, которые поступали на ваш счет из месяца в месяц… составляют теперь кругленькую сумму.

Солгать во второй раз было еще легче.

– Конечно, – поспешно сказала она.

Она прошмыгнула мимо него и направилась в холл.

– Спасибо, что уделили мне время. И, пожалуйста, поблагодарите также мистера Расселла. А теперь, если вы не возражаете, мне предстоит еще многое сделать…

– Не перестаю удивляться, – сказал Дэвид. – Неужели вы заслужили все эти деньги?

Она круто повернулась к нему. Кровь отлила от ее лица.

– Это не ваше дело!

– А мне кажется, мое.

«Боже мой, что же ты вытворяешь, Чэмберс?» – шепнул ему внутренний голос, но он не обратил на него внимания. Суровая правда заключалась в том, что он уже попробовал отрезать себе все пути еще две недели назад, в самолете на Вашингтон.

– Очень даже мое, – сказал он. – Как вашего адвоката…

– Кто-то из нас двоих не в своем уме, мистер Чэмберс., Вы только что ясно дали мне понять, что не являетесь моим адвокатом.

– Вы неправильно истолковали мои слова, – понес он какую-то ахинею, – я же дал вам правовую консультацию, разве не так?

– Дали, но…

– Тогда с моей стороны было бы преступной халатностью не спросить вас, выполнили ли вы свою часть того, что называете устным договором.

– Но вы же сказали…

– Я знаю, что я сказал.

Он не знал. Он не знал даже, что несет в данный момент. Она выглядела такой потерянной, такой одинокой…

– Мне нужна дополнительная информация, – рассудительно сказал он. – О ваших отношениях с Уиллингхэмом.

Он протянул руку и коснулся ее щеки. Она отпрянула, как пугливый жеребенок.

– Он доставлял вам удовольствие? – спросил он грубо. – Помимо денег, я имею в виду. Вы были счастливы с ним?

– Вы не имеете права задавать мне такие…

– Вы дрожали от его прикосновений?

Он положил руку ей на затылок. Она ощутила жар его пальцев и затаила дыхание. Нет, невозможно…

– Вы дрожали, когда я дотрагивался до вас, – сказал он низким хриплым голосом. – Как и сейчас.