Светотени - [20]

Содержание документа и форма изложения, выражавшая не просьбу, а требование, вызвали одновременно одобрение и тревогу в России. Печать, отечественная и иностранная, немедленно откликнулась на этот важнейший документ. Так, "Московские ведомости" отметили, что Россия не уничтожает трактата, а устраняет в нем только то, что прямо угрожает ее безопасности и интересам. Кроме того, следовало бы практически, а не формально идти на отказ от ограничений на Черном море: без согласия Западной Европы надо приступить к строительству военных крепостей и производству новых кораблей. "Русские ведомости" и "Отечественные записки" считали первоочередной задачей России внутренние реформы, а не строительство черноморского флота.

Решение России продиктовано "чувствами достоинства и обязанностью не оставить все пространство нашей южной границы в зависимость от случая или каприза. Речь идет не о создании затруднений для Порты, - писал Горчаков, или о желании добиться исключительного перевеса. Речь идет только о возвращении прав суверенитета, без чего не может нормально существовать ни одно великое государство".

Ликвидация ограничительных статей Парижского договора 1856 года, обезопасив южные границы Российского государства, ускорила освоение низовий Дона и Новороссийского края, способствовала расширению внешней торговли через Босфор и Дарданеллы. Восстановление законных прав и интересов России на Черном море подняло ее престиж в глазах балканских народов, Турции и других стран.

*

Время действовать еще не наступило.

В конце XIX века черноморские проливы стали главной экспортной артерией, соединявшей Россию с внешними рынками. На рубеже нового столетия ввоз и вывоз сырья и готовой продукции через русские порты распределялся следующим образом: Черное и Азовское моря - 58% - вывоз, 10% - ввоз, Балтийское море - 32% и 85%, Каспийское море - 1% и 1%, Белое море - 8% и 1%, Тихий океан - 1% и 3%.

Эти данные свидетельствуют, что порты черноморско-азовского бассейна имели колоссальное значение для внешней торговли страны. В частности, по вывозу они стояли на первом месте в Российской Империи. Через черноморские проливы проходил почти весь экспорт пшеницы, ржи, ячменя. Этим же путем шел вывоз нефтепродуктов, марганца и других видов сырья, перевозка которых наземным транспортом обходилась в 25 раз дороже. До 1914 года объем русского экспорта, направлявшегося через проливы, непрерывно увеличивался.

Более скромную роль черноморские проливы играли в русском импорте. В Россию через аграрные балканские страны могли ввозить лишь незначительное количество товаров. В этом косвенно отражался тот факт, что экономические позиции Росси на Ближнем Востоке были слабее, чем позиции других великих держав. Отечественные интересы в данном регионе, тем не менее, постоянно активизировались. Это выражалось и в посылке торговых агентов в Турцию с целью изучения местного рынка, и в обсуждении проблем ближневосточной торговли с опытными коммерсантами, и в заметном оживлении культурных связей.

Немаловажным фактором успехов русской торговли на турецком рынке было учреждение торговых комитетов при российских генеральных консульствах в Константинополе и Смирне, а также направление постоянных коммерческих представителей от ряда русских торговых фирм в различные города Османской империи.

В торговле через черноморские проливы были одинаково заинтересованы экспортировавшие зерно помещики и буржуазия быстро развивающихся южных промышленных районов. Именно поэтому российское правительство стремилось получить согласие Англии на проход своих военных кораблей через эти проливы. При этом не без основания предполагалось, что английские правящие круги перед лицом нарастающей германской опасности на Ближнем Востоке займут в этом вопросе благоприятную позицию. Однако фактически никакого поворота в английской политике того времени не произошло, а неофициальные заявления многократно делались исключительно с намерениями получить уступки в Иране и Афганистане и привлечь Россию в свой политический лагерь.

Между тем, настойчиво преследуя свои внешнеэкономические цели, господствующие классы России подталкивали правительство на активизацию ближневосточной политики. В этой среде снова стал проявляться повышенный интерес к славянам Балканского полуострова. Экономическая "политика наша на Ближнем Востоке, - писал представитель крупного русского капитала М.П.Федоров, - должна, с одной стороны, обеспечить защиту России от агрессивного пангерманизма, а с другой - быть политикой широко славянской, преследующей цель восстановления сил славянства на Балканском полуострове и единения их между собой и с Россией"

И еще одна чеканная мысль: "Отношение России к государствам и народам Азии и государствам, находящимся вплотную у наших границ, до такой степени своеобразны, что мы подвергаемся величайшим неудобствам, применяя к ним начала, на которых основываются политические отношения в Европе - тут все основывается на взаимности и добросовестности. У народов азиатских, напротив, только страхом можно себя обеспечить, и святости трактатов у них не существует.