Светоч - [12]

сыграем в шахматишки в две руки? —

с наскоку так…… под ритмы буги-вуги…

(но только чур, прошу: не в поддавки!)

Приступим!

Я сажусь в роскошном кресле

напротив

(Вам фигуры расставлять,

а мне — глубоким, чувственным разрезом

на платье

ваши мысли отвлекать…

Ах, да…

ещё три слова на заметку —

на память узелочек завяжи,

попыхивая тонкой сигареткой

в открытое окно моей души,

что я до неприличия азартна,

и проигрыш мой — просто исключён,

мне нужно положить Вас на лопатки —

на спину то есть… навзничь(!)…

а потом…

Стоп… подожди……

Так ты уже играешь?

Гарцуя на откормленном коне,

бесстыдно, не по-детски угрожаешь

моей чуть зазевавшейся ладье?

Какой наглец!

Вы только посмотрите!

О, кей…… я отступаю, дорогОй,

в ближайшее надёжное укрытие,

(случайно прикоснувшись к Вам рукой)

А взгляд мой — удивительно туманный,

фигуры различает лишь едва…

— Пожалуйста… внимательнее, Анна…

(слетела с офицера голова)

И в бешенстве от нового просчета,

я мщу тебе, коленку обнажив,

но ты скала… гранит…

Да-аа-а…

Это что-то!

(соперник мой спокойствие хранит)

Уверенно… легко… невозмутимо

всё прёт и прёт на белого Ферзя —

Безумие!

Послушай-ка, мужчина,

кончай дурить…… приятель… так нельзя!!!!!

Но в этой обоюдной распальцовке

ты всё-таки прижал меня к стене

внезапной и умелой рокировкой……

Мне шах и мат… Ты снова на коне……

Не верю! Нет…

Обиженно и хмуро,

подспудно изнывая от тоски,

я смахиваю в бешенстве фигуры

с дурацкой, опостылевшей доски……

И в тот же миг, не отходя от кассы,

соперника мочу доскою той

(а он-то был, естественно, без каски,

и тут же повредился головой…)

Сбылась моя мечта:

ты на лопатках —

лежишь себе безвольно на ковре…

Прости меня… так вышло… да, мой сладкий…

Я очень темпераментна в игре.

34 Осьминог…

Я каждый день читаю понемногу

На сон грядущий сказки малышам.

Вот книжечка одна про осьминога

(с картинками) — листаем не спеша.

Смешной рассказ. Но только мне взгрустнулось,

И в памяти воскрес чудесный порт,

Ламбада… смех…… торговцы шумных улиц…

Соленый ветер… белый теплоход.

На палубе с утра до ночи танцы,

Веселье, флирт, напитки, эскимо,

Французы… греки… русские… испанцы…

Любовь… любовь…… и больше ничего!!!!

Как ничего? Любовь — ведь это много.

Да, правда. Только лучшей из затей

Была, конечно, ловля осьминогов —

Для женщин, для мужчин и… для детей…

Простейший способ, даже примитивный:

На длинный, жестко смотанный, шнурок

Привязан заржавевший и противный,

Огромный и увесистый крючок.

Какая-то косматая мочалка

Должна символизировать живца.

Кидаешь в воду всю эту приманку

И дергаешь веревку без конца.

Что проще? Удивляюсь — право слово.

На палубе такой ажиотаж!

Кидают за борт крючья рыболовы,

Скучает от безделья экипаж.

Вот наконец разносится:

— Поймали!

— Скорей сюда!

— Тяни его… Тяни!

— Какой он скользкий… Бррр-р…

— А вы не знали?

— Ну что стоишь? Бери его… Бери…

— Да ну… ты сам… Я не могу… Противно…

Толпа зевак столпилась у кормы.

— Подвиньтесь… Эй… Мне ничего не видно…

— Ну где же он?

— Да вот же… посмотри…

В кольце людей, под солнцем раскаленным,

Нелепо завалившийся на бок,

Униженно и как-то обреченно

Всем телом извивался осьминог.

Туристы зачарованно глазели,

Шептались, удивлялись… а один

(ну надо ж отличиться, в самом деле!)

Совал ему зачем-то апельсин.

Я тоже, как и все, стояла рядом,

Держа за руку доченьку свою.

Вдруг Женечка промолвила:

— Не надо…

Вы слышите, что я вам говорю?

Не надо мучить бедных осьминогов!

И в этот миг (не знаю, как сказать)

Он посмотрел на нас…… Но, ради Бога…

О, что это за странные глаза?!

В них было столько мудрости и тайны,

Укора, изумления, мольбы —

Последний взгляд мучительно-печальный

В лицо своей безжалостной судьбы.

Крючок вошёл в него наполовину,

Но, вырванный уверенной рукой,

Рассек, как нож, две щупальцы и спину

(хотя, спина являлась головой)

— Ну что ты смотришь, мама? Он погибнет…

Возьми его и кинь скорей за борт!

Я медлю…… не решусь никак… мне стыдно…

Что скажет этот радостный народ?

Ведь осьминог теперь его добыча,

Могу ли я одна за всех решать?

— Скорее, мама! — Женька тихо хнычет.

— Конечно, доченька, — довольно пасовать.

«Да ну вас всех……» — и я, скрепя зубами,

Хватаю в руки это существо

(фу… скользкое… противное…)

— Эй, дама! Вы что это?

— Что????? Я?????? Я ничего…

Короткий всплеск. Толпа в недоуменье.

Мне хорошо. Я счастлива вполне.

Подумаешь — общественное мненье.

Звучит ламбада. Чайки на волне.

И вдруг один матрос сказал:

— Послушай…

Он обречен. Ты зря его спасла.

— Нет… Я спасала не его, а… душу

От черствости, пассивности и зла…

35 Мы, однако, сюда не за этим пришли Чечня

Сорван голос,

и влип

в Вечность намертво хрип…

Не трясите за плечи усопших!

Стекленеющий взгляд —

ни вперёд……… ни назад —

оседает в разорванном прошлом.

Не смотрите в глаза тем, кто выскользнул «за» —

в непроглядную, гулкую бездну,

где ни вашей беде, и ни вашим слезам

не найдётся ни смысла………… ни места……

Кровью брызнул рассвет

и свалился в траву,

как солдат с перерезанным горлом,

с потускневших небес

оборвав синеву

и задёрнув ее чем-то чёрным……

Сквозь пробоины — дым…

С развороченных крыш

разлетались испуганно птицы.

И один……… средь руин

громко плакал малыш,

а слезинки дрожали в ресницах.

Но не слышала мать —

(только-только душа,

отделившись от бренного тела,

сквозь кирпичный завал просочилась, спеша