Светлый демон - [12]

заказ в своей жизни. Я не знаю имя клиента. Я знаю лишь день, когда должна его убить.

Послезавтра.

11

На выезде из города вдруг показались три машины с мигающими красно-желтыми балками и фонарями на крышах. Милиция! Вот и расплата за добрый жест у придорожного кафе.

Я выключила габаритные огни и свернула на грунтовую дорогу, уходящую в лес. Потом долго петляла по проселкам, удаляясь от города, пока не наткнулась на заброшенную деревеньку. Посмотрела на дисплей мобильного телефона. Здесь даже сотовая связь не брала. Хорошее место для укрытия. Если кто-то и заметит чужака, не сможет никуда сообщить.

Пора было искать место для ночлега. Я проверила въезд на заросший участок — нет ли опасности для колес — и загнала автомобиль в высокий бурьян за покосившийся сарай. Дом на участке отсутствовал, видимо, былой сруб представлял интерес для хозяйственных мужичков.

— Вылезай, пассажир, — скомандовала я. — Здесь переночуем, а утром разбежимся.

— Я могу уйти сейчас. — После еды солдатик выглядел уверенно. — Спасибо, что покормили. Я и вам кое-что оставил.

— Нет уж! Никуда сегодня не пойдешь! Тебя непременно сцапают, а ты выведешь на меня. До утра здесь побудешь. — Я не удержалась и со вздохом добавила: — Так мне спокойнее, Коля.

Из-за этого простого имени я и засветилась по-глупому. Если спросят глазастого заправщика, тот четко меня опишет. А попадется ушлый милиционер и сопоставит портрет с базой данных федерального розыска… Да, осложнила я себе задачу. И что на меня нашло? Зачем за паренька вступилась?

— А вас как зовут?

— Светлана. А это Пифик, — ответила я, доставая пластиковое ведро с черепахой. — Ты поел, а он еще нет. Укачало беднягу. Просыпайся, Пифик. Сейчас поищу чем тебя порадовать.

— Светлана, а вы кто? — с долей опаски поинтересовался солдат. — Ловко стреляете.

— Сегодня я твой друг. Так получилось. Сама не хотела, если честно. А про стрельбу забудь. Не было ничего. Мы просто уехали. — Я посчитала объяснение достаточным и продолжила разговор с черепашкой. В моей жизни часто случались недели, когда я общалась только с Пификом. — Одуванчиков я что-то не вижу, зато есть клевер. Ты же любишь сладкие цветочки. Я бы выпустила тебя погулять, Пифик, но уже темно, заблудишься. Поэтому извини, дорогой. Вот тебе букетик. Наслаждайся прекрасным и полезным.

Я положила под морду животному сиреневые бутончики клевера. Пифик открыл рот, вытянул морщинистую шею, цапнул цветок и подал голову назад. На цветке образовалась проплешина.

— Так, на аппетит мы не жалуемся. Замечательно. — Я обернулась к солдату. — А ты что стоишь, рот раскрыл? Проверь сарай. Там есть возможность поспать?

Через три минуты Николай вернулся, отряхивая грязь со штанов.

— Нет. Там был курятник. Гнилые доски и старый помет.

— И выглядит он ненадежно. Если ты чихаешь или храпишь, сооружение может рухнуть.

— Я не храплю.

— Надеюсь.

В итоге мы расположились в машине, откинув до предела спинки передних сидений. Я приоткрыла окно, чтобы дышать свежим воздухом и слышать окружающие шорохи, поправила пистолет в кармане куртки и сказала:

— А теперь, дружок, я хочу услышать твою историю. Только сказку не сочиняй. Сказки я не люблю, как-то в детстве не сложилось.

— У меня тоже.

— Что так? Мамка книжек не читала?

— Я детдомовский.

— Из Валяпинска? — заинтересовалась я, прикидывая по возрасту, не могли ли мы пересечься. В нашем интернате дети воспитывались с трех лет до восемнадцати.

— Нет. Я с Поволжья.

— Родителей помнишь?

— Не-а. Меня подбросили к дому малютки. В записке было только имя. Субботиным записали, потому что в субботу нашли.

— Вот и встретились два одиночества…

— Что?

— Да это я так… — Я по-новому взглянула на солдата. Знаете, как отличить детдомовского ребенка от обычного? Сирота не смотрит вам в глаза. Его столько раз обманывали и пичкали нотациями, что он закрыл окошко в свою душу. Солдат, конечно, давно не ребенок, но взгляд его поймать мне не удалось. — Рассказывай, Субботин, почему из армии сбежал? Деды достали?

— Я сам дед. Точнее, дембель. После майских дембельнулся… С месяц уже.

— Только не трепись, Субботин. — По фамилии мне называть его стало легче. Уж слишком много щемящих воспоминаний у меня вызывало родное имя Коля. — Я же предупредила — сказок не люблю! Ты сбежал из охранения, прихватил автомат. Кстати, где оружие?

— Какой автомат? — встрепенулся солдатик. — Я ушел без автомата. Я свободный человек, потому и ушел.

— Свободный, — ухмыльнулась я. — Свободные люди в кустах не прячутся.

— Мне бы подальше куда уехать. А там…

— Тебя везде достанут, дезертир. Твои приметы на каждой заправке! Дослужить, что ли, не мог? Сейчас год всего служат.

— Дослужил я! Дембельнулся, как положено.

— Да ну тебя! Не хочешь рассказывать — не надо. Завтра всё равно разбежимся.

Я прикрыла глаза, собираясь забыться тем чутким сном, когда крупица сознания, словно часовой на посту, бдит, чтобы при любой опасности разбудить отдыхающий организм. Почти всегда я спала в верхней одежде, имея под рукой оружие. И трижды это спасало меня.

— Мы дали подписку о неразглашении, — после нескольких минут молчания прорезался Субботин.