Светлячок надежды - [10]

Отбросив одеяло, он выбрался из постели. Дождь громко барабанил по крыше, и этот звук разносился по всему дому. У камина в спальне он коснулся выключателя, и голубые и оранжевые языки пламени с шипящим звуком лизнули искусственное полено. Джонни почувствовал слабый запах газа. Несколько минут он стоял перед камином и смотрел на огонь.

А потом его словно понесло течением. Это было самое подходящее слово, которым он мог описать свои странствия из комнаты в комнату. Несколько раз Джонни обнаруживал, что стоит в каком-то месте и смотрит на что-то, но не помнил, как сюда попал и зачем.

Он закончил свое путешествие в спальне. Ее стакан с водой все еще стоял на ночном столике, рядом лежали очки для чтения и варежки, которые Кейт надевала в последние дни, потому что все время мерзла. Он слышал – так же отчетливо, как звук собственного дыхания, – ее слова: «Ты был создан для меня, Джон Райан. Два десятка лет я любила тебя – как дышала». Это она сказала ему в последнюю ночь. Они лежали рядом, и он обнимал ее – Кейт сама была слишком слаба и не могла ответить на его объятие. Джонни помнил, как уткнулся лицом ей в шею и прошептал: «Не покидай меня, Кейт. Не сейчас».

Даже тогда, когда она умирала, он подвел ее.

Джонни оделся и спустился вниз.

Гостиную наполнял тусклый серый свет. Капли воды срывались с карнизов, образуя полупрозрачную пелену. В кухне на столе стояла перемытая посуда, а ведро заполнено бумажными тарелками и разноцветными салфетками. Холодильник и морозильник были заставлены контейнерами, укрытыми фольгой. Его теща сделала все, что нужно, пока он прятался в темноте и одиночестве.

Джонни включил кофеварку и попытался представить свою новую жизнь. Но видел лишь пустое место за обеденным столом, машину с другим водителем, отвозящую детей в школу, приготовленный другими руками завтрак.

Будь хорошим отцом. Помоги им справиться с этим.

Облокотившись на стол, он стал жадно глотать кофе. Наливая третью чашку, Джонни почувствовал прилив адреналина. Руки задрожали, и он заменил кофе апельсиновым соком.

Сначала кофеин, затем сахар. Что следующее, текила? Он не принимал сознательного решения уйти, просто почувствовал, что его уносит из кухни, где каждый квадратный дюйм напоминал о жене – ее любимый лавандовый лосьон для рук, тарелка с надписью: «ТЫ САМЫЙ ЛУЧШИЙ», которую она доставала при любых успехах детей, кувшин для воды, который ей перешел в наследство от бабушки и которым пользовались только в особых случаях.

Почувствовав, что кто-то тронул его за плечо, он недовольно поморщился.

Рядом с ним стояла Марджи, его теща. Она была полностью одета – джинсы, теннисные туфли и черная водолазка. Она через силу улыбалась.

Подошел Бад и встал рядом с женой. Он выглядел на десять лет старше Марджи. За последний год тесть стал еще молчаливее, хотя и раньше его нельзя было назвать разговорчивым. Бад стал прощаться с Кейти задолго до того, как остальные признали неизбежное, и теперь, когда она ушла, казалось, совсем лишился голоса. Как и на жене, на нем была повседневная одежда – джинсы на ремне с большой металлической пряжкой, которые подчеркивали выпирающий живот, клетчатая рубашка. Волосы у него заметно поредели, но их количество компенсировали кустистые брови.

Все молча прошли на кухню, где Джонни налил тестю и теще по чашке кофе.

– Кофе. Слава богу! – хрипло произнес Бад и обхватил чашку своими узловатыми пальцами.

– Через час Шон должен быть в аэропорту. Мы отвезем его, а потом можем вернуться и помочь, – сказала Марджи. – Останемся с тобой столько, сколько потребуется.

Джонни захлестнула волна нежности. Марджи понимала его лучше, чем его собственная мать, но теперь он должен справляться сам.

Аэропорт. Вот он, выход.

Сегодня не просто еще один день, и Джонни не мог делать вид, что все идет своим чередом. Он не в состоянии покормить детей, отвезти их в школу и отправиться на работу на телестанцию, продюсируя убогие развлекательные программы или передачи, которые не могут изменить ничью жизнь.

– К черту, мы уедем отсюда, – решительно сказал он.

– Да? – удивилась Марджори. – Куда же?

Он ответил первое, что пришло в голову:

– На Кауаи  [4].

Кейти любила Гавайи, и они давно собирались поехать туда с детьми.

Марджи пристально посмотрела на него сквозь свои очки.

– Бегство ничего не изменит, – произнес Бад.

– Знаю. Но здесь я просто погибну. На что ни посмотришь…

– Я понимаю тебя, – проговорил тесть.

– Чем мы можем тебе помочь? – Марджи коснулась его руки.

Теперь, когда у Джонни созрел план – пусть несовершенный и зыбкий, – ему стало легче.

– Я займусь бронированием билетов. Не говорите детям. Пусть поспят.

– Когда вы уезжаете?

– Надеюсь, сегодня.

– Тебе надо позвонить Талли и предупредить ее. Она собиралась вернуться сюда в одиннадцать.

Джонни автоматически кивнул, но в данный момент Талли занимала его меньше всего.

– Ладно. – Марджи хлопнула в ладоши. – Я пока освобожу холодильник и переставлю все кастрюльки в морозильник в гараже.

– А я отменю доставку молока и позвоню в полицию, – сказал Бад. – Пусть приглядят за домом.

Джонни об этом даже не подумал. Подготовкой к путешествию всегда занималась Кейт.