Светлая сторона тьмы - [28]

— Да, характер у него довольно противный, — скромная улыбка темного наследника согревала душу, за нее Сола готова была простить эрлу его прегрешения. — Но он умница, превосходный воин и сделает все, чтобы ты добилась успехов. Просто его методы иногда приводят в ужас.

Это было правдой на тысячу процентов.

Какой-то частью сознания тсаревна понимала, что все поступки темного так или иначе принесут ей пользу, если его подопечная не свернет себе шею в процессе обучения, но голос этого разумного кусочка подсознания зачастую оказывался слишком тих. Чаще хотелось все бросить и сбежать, спрятаться под кроватью, чтобы никто никогда не нашел.

Морган довольно быстро определил вещи, на которые светлая реагировала, мягко сказать, неадекватно, и пытался с ними бороться. Одной из них был злой немигающий взгляд, заставлявший тсаревну чувствовать себя пустым местом, он напоминал Соланж отца и его холодное негодование, когда тот еще в детстве заставал дочь за редкой шалостью или неположенным наследнице занятием. Попытки Моргана приучить девушку бороться со ступором и страхом чаще заканчивались абсолютно противоположным эффектом.

Сола со временем пришла к выводу, что дети во многом смелее взрослых, ведь они многое воспринимают не всерьез и познают мир с любопытством и открытым сердцем. Благодаря способности быстро забывать обиды и ждать от жизни только хорошего, маленькой тсаревне не страшно было прятаться в высоких галереях дворца, чтобы понаблюдать за тренировками воинов, или прятать под подушкой книгу, смеяться громче положенного рядом с братьями. И если в десять-двенадцать лет Соланж могла сбежать от нянек к Маркусу, который учил ее стрелять и рассказывал интересные истории, то теперь воспоминания о том, как ее клеймили за неповиновение, мешали наследнице принимать решения. Поэтому не только Моргану, но и другим воспитателям часто приходилось идти на крайние меры, добиваясь от ученицы нужных результатов, и нередко тяжелый вздох отчаяния заменял прощание.

Конечно, долго в таком сумасшедшем состоянии жить было нельзя. Зато в этих самых крайних случаях тсарская кровь брала верх над страхом, подсказывала верное решение в безвыходных ситуациях и удивляла даже эрла.

— Почему вы не способны сделать ничего с первого раза? — неподражаемым тоном спрашивал он. — Та же задача, те же условия и ресурсы, но пока ваше высочество не напугать до полусмерти, вы не сдвинетесь с места! Издеваетесь? Или проверяете пределы моего терпения? Вы постоянно впадаете в крайности: то ступор, то запредельная результативность, которая в таких дозах быстро убивает. Где равновесие, где середина?

Тсаревна молчала, неприязненно глядя на своего мучителя, и, хотя до сих пор она ни разу не позволила себе даже повысить на него голос, стало почти больно от желания выцарапать его черные глазищи.

— Благодарю за содержательный комментарий, — еле дыша отвечала она. — Равновесие умерло в Залах забвения, видимо.

Ничего не изменилось ни в позе, ни в выражении лица этого высокого странного мужчины, но почему-то Соланж ясно осознала, что он пришел в бешенство. И ни единой внешней реакции! Вот это самоконтроль. Ей-то самой еще учиться и учиться!

— Смею напомнить вам, тсаревна, что Драконьей милостью вы уже не там. Живы, здоровы и в состоянии управлять собой. Если сосредоточитесь и сконцентрируетесь. Никто не просил вас давать слово его величеству Найту, что вы согласны на все это. Либо нарушайте данную клятву, либо берите себя в руки, наконец. Вряд ли Алайе нужна запутавшаяся в комплексах и страхах девчонка или безвольная кукла в руках князей. Вы ведь умеете по-другому, извольте побыстрее разобраться в себе и действовать соответственно!

Очередное нравоучение попало не в бровь а в глаз. И как этому мерзкому типу удавалось всегда задеть ее так больно, как не мог никто другой? Гад! И зануда!

И тот, кто говорил правду без утайки, хоть и горькую, не смягчая ее и не ища компромиссов, как остальные члены правящей семьи. Приходилось терпеть и не быть паникершей. И трусихой. И тряпичной куклой. В общем, приходилось очень стараться быть тсаревной.

Со временем немного оттаяла в своем отношении Дэйя, когда опытным путем убедилась в том, что светлая и впрямь не скрывала от нее никаких особых умений. Чародейку приводила в восторг легкость, с которой ученица могла разобраться с заклинанием природной магии, которая не очень-то жаловала ее саму, и в отчаянье — неспособность тсаревны сконструировать что-то грандиозное в духе самой рейвины.

— Нет, великой светлой волшебницы из тебя точно не получится, — горестно вздыхала она, получив очередное выгоревшее пятно на своем рабочем столе вместо заклинания умножения. — Но ты не расслабляйся, даже с таким небольшим талантом можно прожить.

И голос ее при этом звучал ну очень скептически.

Зато Кайсе, странное и непостижимое создание, верила в шейсу так же, как и Дэйд. Сутки, проведенные в маленьком древесном домике излечивали душу от изнурительного общения с Морганом, и тело от того же самого. Когтистая девушка открывала для гостьи тайные свойства трав и других растений, показывала и рассказывала, как обернуть себе на пользу силы природы, не нанося ей вреда. Именно она сделала так, что Соланж снова постепенно начинала нравиться себе в зеркале, избавилась от болезненной худобы и вечных синяков, длинные золотистые волосы отрасли ниже лопаток под действием целебной силы трав. Вот только с сурово сжатыми губами ничего не получалось сделать, но это уже зависело только от самой наследницы.