Светлая сторона Луны - [2]

Бьющий один раз не бросил ее, как она думала. По-своему он окружил ее заботой. Но сам он пребывал в плену лицемерных принципов. Потому они не ужились вместе. Какой-то «сокрушающий врагов» поклялся убить этого бьющего один раз, и он ушел, якобы чтобы не навлечь беды и на мою мать.

Я знаю, что сокрушающий врагов его не убил, потому что мне известно имя моего отца — Хансер, убивший семнадцать марсиан. Я — плоть от его плоти, кровь от его крови, сила от его силы. Я — дитя, рожденное для мести. Но мою месть украли.

Да, я ни разу не покидал Плутона. Но к нам приходят люди из Внешнего Мира. И с одним из них была сопливая рукопись некоего маркизика, во всей красе расписавшего падение моего отца. Луи-лицемер, так я его для себя назвал. Но если отбросить все его сопли со слезами из-за несовершенства Мира и стенания по слабакам, не сумевшим отстоять своей жизни, там было очень много интересного.

Лжи там еще больше. И главная ложь — Хансер, убивший семнадцать марсиан. Почти что святой. Вдохновитель борцов за Свет, духовный родитель тех, кого сейчас называют демонами. Он не мог быть таким! И он таким не был, иначе я не появился бы на свет. Его убили. Луи пишет, что он сам предал себя в руки врагов, якобы он даже чего-то этим добился. Ложь! Ни один выходец с Плутона не сдается врагам. Наверняка его лживые принципы погубили того, кто мог бы…

Нет, ничего он не мог. Еще один слабак. А в этом мире нет места для слабых. Я мог бы охотиться на его убийц, отнявших мою месть. Но и они ненамного пережили свою жертву, как, впрочем, и та, что убила их. Мне недосуг пересказывать всю эту цепочку нелепостей. Хотите — откройте маркизову книжонку. Можете даже поплакать над судьбой этих несчастных, мне до того дела нет. Мир породил меня на Плутоне, где не должны рождаться дети. Мир не убил меня — я и моя мать не дали ему этого сделать. Но Мир отнял мою месть, отнял цель в жизни. Значит, такой Мир не имеет права на существование. И я бросаю ему вызов. Я превращу его в то, что будет мне нравиться. Иначе зачем он мне нужен?

Я — Миракл, меня зовут сыном Хансера, убившего семнадцать марсиан. И это мне противно. Я хочу быть просто Мираклом. Я не хочу, чтобы о Хансере говорили, что он отец того самого… Не знаю, что мне удастся совершить. Но я хочу, чтобы те, кто будут воспевать мои подвиги, знали, каким я был и каким стал, без прикрас. Потому начал писать этот дневник, чтобы потом какой-нибудь новый Луи не сделал этого за меня и не породил очередной лжи.

На Плутоне нет календаря, а во Внешнем Мире их слишком много, потому намерен я отражать только последовательность событий, своих мыслей, планов и, если они у меня появятся, сомнений. Те, кому нужны точные даты, пусть откроют летописи. Если в них будут отражены мои деяния — хорошо, если нет — выбросьте эту рукопись в костер, потому что записи слабака, не добившегося поставленной цели, не стоят и ломаного медяка.

Часть первая Великий ученик

Лицемер Луи писал в своей книжонке, что начал ее еще во время подготовки к отвоеванию своего алтаря от скуки. И в этом я ему верю. Превращение Эльзы в нежить далось мне нелегко. Конечно, будь у меня время на полноценный ритуал, все вышло бы гораздо проще. Ритуалы, заклинания, магические письмена — это как рычаг. С ним легче передвинуть камень. Я был вынужден действовать голыми руками, грубой силой. Мать говорит, это не каждому по плечу.

Вот и еще одна мысль для тех, кто считает Мир несправедливым: если тебе не дали великой силы, ты можешь компенсировать ее знанием. Если же у тебя нет силы воли зубрить древние формулы, то можешь и дальше скулить над своей судьбой. Ты — не человек. На Плутоне мы называем таких чиэр. Оболочка, не несущая в себе ничего. Хуже зверя. Существование чиэр подчинено только ублажению плоти. Удовлетворение четырех самых низменных потребностей. Настоящий дайх поймет, о чем я говорю. А как все поймут чиэр, меня не интересует.

Кто такой дайх? Слышали о темном обычае — праве дайх-ша. Это право истинных людей решать за чиэр, которые идут за ним. Дайх — это тот, кто не смотрит в землю, кто не устает делать себя совершеннее и совершеннее во всем, к чему он способен. И уж собственная жизнь для него всегда идет по самой низкой цене.

Хансер был дайх, Луи — тоже дайх, моя мать дайх, потому что она сумела пожертвовать многим ради священного права мести. А вот Эльза — чиэр. Ее жизнь была подчинена поиску удовольствий. Именно потому охоту на нее я назвал работой. Подобраться к ней было слишком просто. Позавчера я вступил в банду ее отца, вчера впервые встретился с ней, а сегодня работа уже выполнена. Дайх всегда поймет, на какие точки надо нажать, чтобы чиэр плясал под его дудку. Только противник-дайх имеет настоящую цену. Тогда это будет борьба равных. Только победа над дайх преумножает твою славу и делает тебя сильнее.

Я над своей жизнью никогда не трясся. Все умрут раньше или позже. Стоит ли унижаться из-за нескольких веков, лет или дней отсрочки? Мой отец слишком высоко взлетел, потому что знал: то, что нас не убивает, делает нас сильнее.

Я миновал Паучатник. Я родился на широких просторах Плутона, в местах, покрытых густыми чащобами непролазных лесов. Единственный город был не так далеко. Он никак не назывался, просто Город. Ни с чем не спутаешь. Моя мать оказалась слаба против планеты убийц. И она нашла себе защитника. Ансельм, «не знающий преград» с Темной стороны. Как он попал сюда, мы не знали. И он этой темы не любил, хоть мать сразу рассказала ему, что сама она была взята в плен викингами Северного домена и отдана в уплату за очередного бьющего один раз.