Свет за окном - [6]

Эмили складывала грязные чашки в раковину, когда дверь распахнулась, и в кухню вошла Марго, экономка. Завидев Эмили, она расцвела и бросилась обниматься.

– Мадемуазель Эмили! Я не знала, что вы приехали! Надо было меня предупредить! Я бы все приготовила!

– Я приехала из Парижа поздно ночью. Как я рада вас видеть, Марго!

Та, отступив на шаг, с нежностью оглядела Эмили с головы до ног.

– Ну, как вы, дорогая моя?

– Я? Да, в общем, справляюсь, – честно ответила Эмили, у которой при виде Марго, заботившейся о ней в те летние месяцы, когда девочкой она приезжала в шато, в горле застрял комок.

– Что-то вы похудели. Небось голодаете?

– Ничуть я не голодаю, Марго! Взгляните-ка на меня! Вряд ли я когда-нибудь исхудаю! – С невеселой улыбкой Эмили махнула рукой.

– Фигурка у вас прекрасная! Вот погодите, станете еще под стать мне! – Марго указала на свою полноту.

Эмили посмотрела на поблекшие голубые глаза, на золотые волосы, в которые вкрались седые пряди. Пятнадцать лет назад Марго была настоящей красавицей. Что ж, еще одно свидетельство тому, что ненасытное время пожирает своих детей…

Дверь в сад распахнулась снова. В проеме возник хрупкий подросток, эльф с голубыми, унаследованными от матери, глазами, огромными, в пол-лица. Заметив Эмили, он помедлил и неуверенно повернулся к матери.

– Мама? А это ничего, что я здесь?

– Вы ведь не будете возражать, если Антон здесь побудет, пока я работаю, мадемуазель Эмили? В школе пасхальные каникулы, и мне не хочется оставлять его одного. Он посидит тихонечко с книжкой, можно?

– Ну конечно, о чем речь, – улыбнулась Эмили мальчику. Восемь лет назад Марго потеряла мужа, тот погиб в автомобильной аварии. С тех пор она билась, чтобы вырастить сына. – Здесь на всех места хватит, правда, Антон?

– Да, мадемуазель Эмили. Благодарю вас, – вежливо отозвался Антон и подошел к матери.

– Жерар Флавьер, наш нотариус, сейчас наверху. Он останется на ночь, Марго, – сообщила Эмили. – Он спустится, и мы пойдем на винодельню, повидать Жана и Жака.

– Хорошо. Пока вас не будет, я ему постелю. Приготовить вам ужин?

– Нет, спасибо, мы поужинаем в деревне.

– Тут еще счета пришли, за дом, мадемуазель. Я вам их принесу? – с неловкостью спросила Марго.

– Да, конечно. Кто же еще будет по ним платить?

– Да, мадемуазель. Мне так жалко, мадемуазель. Тяжело вам остаться одной. Я-то знаю, каково это пережить…

– Да, Марго, спасибо. Увидимся позже, – кивнув матери и сыну, Эмили вышла из кухни, чтобы найти Жерара.

Вечером Марго с Жераром отправились на винодельню, небольшое хозяйство, занимавшее двадцать пять акров и выпускавшее в год двенадцать тысяч бутылок бледно-розового, красного и белого вина, поставляемого в основном в местные магазины, гостиницы и рестораны.

В винных подвалах было темно и прохладно, воздух пропитан запахом бродившего вина, которое созревало в расставленных по стенам огромных бочках из русского дуба.

Жан Бенуа, управляющий винодельней, поднялся к ним из-за стола.

– Эмили! Рад тебя видеть! – Жан расцеловал ее в обе щеки. – Папа, посмотри, кто к нам пришел!

Жак Бенуа, старик лет под девяносто, скованный ревматизмом, ежедневно являлся в подвал, усаживался за свой стол и усердно занимался упаковкой бутылок в лиловую оберточную бумагу. Подняв глаза, он улыбнулся:

– Мадемуазель Эмили, здравствуйте! Как вы?

– Спасибо, Жак, хорошо. Как здоровье?

– Что ж, охотиться на диких кабанов, как когда-то мы с вашим батюшкой, на холмы больше не выхожу, – хмыкнул он. – Но все-таки с каждым рассветом радуюсь, что еще жив!

Эмили охватило теплом от сердечности, с какой они ее встретили, и от их приятельского тона. Отец и Жак были большие приятели, и она, бывало, рулила на велосипеде к ближайшему пляжу в Жигаро, поплавать с Жаном, который на восемь лет ее старше, казался ей тогда ужасно взрослым. Эмили порой фантазировала, что он ее старший брат. Жан, неизменно внимательный, всегда ее оберегал. Он рано потерял мать, отец растил его в одиночку.

Оба, отец и сын, как и несколько поколений их предков, выросли в двухэтажном домике, который стеной примыкал к винным подвалам и соединялся с ними проходом. Теперь винодельней управлял Жан, переняв бразды правления у отца, когда тот решил, что сын в достаточной степени овладел секретами купажа и ферментирования винограда местных сортов.

Тут Эмили вернулась в настоящее и осознала, что они разговаривают, а Жерар неловко топчется позади.

– Познакомьтесь, это наш семейный нотариус, Жерар Флавьер, – спохватилась она.

– Сдается мне, мы встречались раньше, месье, много лет назад, – произнес Жак, протягивая Жерару дрожащую руку.

– Да, и я, возвращаясь в Париж, продолжаю смаковать вкус вина, которое вы здесь делаете, – с улыбкой кивнул Жерар.

– Вы очень добры, месье, – отвечал Жак, – но на мой пристрастный взгляд, мой сын – вот уж кто мастер, когда дело доходит до настоящего прованского розового.

– Полагаю, месье Флавьер, что вы прибыли сюда для того, чтобы ознакомиться с финансовым положением нашей винодельни, а не с качеством нашей продукции? – вмешался видимо смущенный отцовской похвалой Жан.

– Безусловно, представление о том, продуктивен ли бизнес, мне пригодится – для анализа ситуации. Боюсь, мадемуазель Эмили предстоит принять кое-какие решения.