Свет во тьме - [44]

Религиозная мать против собственной воли причиняет огромный вред своим детям. Она воспитывает в них либо двоедушие, либо отчужденность от нашего общества. Вместо того, чтобы воспитывать в детях коллективизм, любознательность, искренность, смелость, она запугивает их Божьим гневом и адскими муками, советует не смеяться, не петь, больше думать о спасении души. Ребенок такой женщины рано или поздно должен будет сделать выбор между тем, чему учит мать, и тем, чему учит школа. Такой выбор никогда не проходит безболезненно. Ребенок либо теряет уважение к матери, либо утрачивает интерес к учебе. В обоих случаях страдают и мать, и ребенок, и семья, и общество.

Религия причиняла и причиняет огромный вред. Религия губительно действует на нравственное здоровье трудящихся, враждебна делу построения нового общества. Поэтому борьба против религиозной идеологии должна вестись активно и наступательно всеми партийными, профсоюзными и комсомольскими организациями. Наряду с лекциями, докладами и другими формами пропагандистской работы очень важно широко применять индивидуальные беседы с верующими, вовлекать их в активную общественную жизнь. Где добьются этого, там никаким церковникам не удастся омрачить подлинное счастье ни одного советского человека».

После окончания теоретической части перешли к практическим вопросам. Эльвира Львовна думала о том, не принять ли обращение в облисполком и Совет по делам религий по поводу уполномоченного, который, на ее взгляд, слишком уж пособничал церковникам. Однако осторожность взяла верх, и предложение озвучено не было. Было принято несколько рутинных предложений направить письма на работу ряду людей еще не пенсионного возраста, слишком уж часто посещавших церковь. В отношении одной матери-одиночки, которая водила каждое воскресенье в церковь двух своих десятилетних дочерей, было поручено Кларе Карловне побеседовать с ней и припугнуть лишением родительских прав. А если мать окажется грамотной и настойчивой, то с Клары Карловны взятки гладки — она всего лишь пенсионерка, ей скоро восемьдесят и, вполне возможно, она просто выжила из ума. Но пугать товарищ Люксембург должна была от имени советских властных структур.

Глава 9

Прошло совсем немного времени, а состояние здоровья митрополита Исайи стало все ухудшаться. Бывало, что он месяцами не служил, целыми неделями был прикован к постели. Не щадило время и его «помощников» — протоиерея Петра и протодиакона Юрия, у которых все сильнее прыгало давление. В результате протодиакона однажды прямо со службы забрала «скорая помощь». Диагностировали инсульт. Движение и речь вскоре вернулись, но вот служить отец Юрий больше не смог, не говоря уже о том, чтобы оказывать какое-то содействие органам.

Отец Петр Козлевич оказался единственным представителем епархии, открыто сотрудничавшим с полковником Петровым. Кроме того, в связи с болезнью митрополита он еще больше забирал в свои руки управление епархией. Важности у него прибавилось, но епархиальный секретарь был разумным человеком. Он не мог не понимать, что управляющий епархией может скоро смениться. Возможно, новый архиерей будет своим человеком для КГБ и для Совета по делам религий. А кому тогда будет нужен старик семидесяти с лишним лет с непомерными жаждой власти и амбициями? И он решил посоветоваться с Петровым. Встретились они на скамейке в городском сквере, оба в не привлекающей внимание прохожих одежде.

— Ну, зачем вы просили о встрече? — спросил полковник.

— Видите ли, состояние здоровья митрополита резко ухудшилось.

— Мне это известно.

— Я думаю, что нам нужно согласованно с уполномоченным провести работу, чтобы в Петровскую епархию был назначен устраивающий нас архиерей.

— А разве митрополита Исайю выгоняют? — уже серьезнее спросил полковник. — По-моему, он в каком-то смысле оптимальная фигура — ему нет уже ни до чего дела, кроме его болезней.

— Это не совсем так, — возразил Козлевич. — К нему приходят священники под предлогом навестить больного, а он своими беседами разжигает в них религиозный фанатизм или, как он сам это называет, пастырское призвание. Но дело совсем не в этом. Вчера он мне сказал, что напишет Патриарху прошение о почислении на покой.

— А нельзя как-то нейтрализовать эту инициативу?

— В том-то и дело, что нет. Вчера вечером Исайя уже говорил с Патриархом по телефону. Единственное, что утешает, что Патриарх ответил неопределенно, что, может быть, стоит еще и послужить какое-то время. Но это время для подбора нового кандидата, и нам нужно, чтобы это был человек, который нас устраивает.

— Вы предлагаете продвигать кого-то конкретного?

— Даже не знаю, — вздохнул протоиерей Петр. — Подходящих кандидатов у нас в области нет. Единственный, на ком как-то зацепилась моя мысль, это настоятель Петровского кафедрального собора архимандрит Анатолий.

— Но он ведь не желает с нами сотрудничать, — задумчиво сказал Петров. — Хотя… ведь и митрополит с нами никогда не сотрудничал лично — это могут успешно делать и лица второго плана…

При этих его словах лицо Козлевича болезненно перекосилось — уж он-то себя «лицом второго плана» точно не считал. Но вслух сказал: