Свет утренней звезды - [92]

Оддегиры изумленно уставились на наши возникшие из пустоты силуэты. Даже вечно невозмутимый Сарус, и тот смотрел на целого и невредимого Харра, появившегося из воздуха, как на внезапно укусившую его змею.

— Нам оставаться здесь, повелитель? — справившись с первоначальным шоком наконец, произнес он.

— Нет, — хмуро ответил Ярл. — Отправляйся в Каддагар и замени всех. Думаю что на Зэгре будет бойня. Возьми больше людей. Завтра к полуночи все должны быть здесь.

Сарус покорно кивнул и, развернувшись, направился в сторону изрядно потрепанного войска.

— Аэр, Сиэм, Каан. Во дворец, — устало выдохнул Ярл, крепко прижимая меня к себе. Вечные не заставили себя долго ждать, окутав нас золотым сиянием со всех сторон, и понесли так быстро, что я не успела опомниться, как очутилась стоящей покоях Ярла рядом с его огромной кроватью.

— Раздевайся, Эя, — холодно бросил Ярл, стягивая с себя одежду. У меня задрожали руки. Опора из-под ног внезапно стала куда-то проваливаться, а в груди стало горячо и тесно. Память услужливо рисовала перед глазами яркие картины наших с ним жарких объятий и поцелуев, и тело мучительно заныло, завибрировало потревоженной струной в предвкушении обещанного наслаждения. Обнаружив, что я не пошевелившись, так и осталась стоять столбом, он подошел и резко развернув, стянул с меня рубаху, потом поднял, снял сапоги, отбросив их в сторону. Следом полетели штаны и тонкая нижняя сорочка. Грудь налилась тяжестью, коснувшись его обнаженной кожи, нити рассудка стали куда-то ускользать, и мне захотелось его губ на себе. До боли захотелось. До безрассудства захотелось его опаляющего дыхания на своем теле.

Ярл между тем улегся вместе со мной на кровать, завернув меня в кольцо своих сильных рук, перебросив ногу через мое бедро, и, уткнувшись носом мне в затылок, затих.

Боги, этот невозможный мужчина просто собирался спать!? А я чувствовала спиной его спокойное дыхание, и сердце стало выбивать бешеный ритм. Это было дико, примитивно, неожиданно, но я не хотела спать. Я хотела его. Впервые в жизни хотела его, как мужчину… И ничего не могла с этим поделать. Спина, бедро, ноги, плечи… там, где его тело соприкасалось с моим, все горело огнем. Я закрыла глаза, пытаясь успокоиться, но в голове, словно вспышки, возникали воспоминания о его бесстыжих ласках. Внизу живота стало горячо и больно, по телу прошла волна судороги. Это было неправильно, недопустимо, но сопротивляться охватившему меня безумию было выше моих сил. Резко развернувшись, я обняла его мощную шею руками и, прижавшись к нему всем телом, поцеловала. Сама.

Он не двигался, просто лежал и молча смотрел на меня, и если бы не чувствовала под своей ладонью мощные удары его сильного сердца, то подумала бы, что он и не дышит вовсе. Луна сквозь не зашторенные окна светила ему в спину, скрывая от меня его лицо, мое же, наоборот, обнажая, оставляя открытым и таким беспомощным перед ним. Отчаяние подступило к горлу. Боги, что я делаю? Мне захотелось бежать. Безудержно. Без оглядки. Сломя голову. Прочь. Я дернулась, и ладони Ярла внезапно заскользили по моей спине, одна зарылась в волосы на затылке, другая накрыла ягодицы и с силой вжала в его горячее твердое тело. Мягкие, как бархат, губы накрыли мои, а потом набросились на меня — властно, исступленно, дико. Они терзали, поглощали, подчиняли меня себе, забирали мою волю, страх, разум. Этот мужчина пил меня, отбирал мой воздух, вынимал из меня душу, толкал на край разверзшейся подо мной бездны. И я падала… Падала в пропасть не страшась разбиться и умереть, потому что там, на самом дне, меня ждали его руки — сильные, надежные, нежные. Там меня ждал он — мой солнцеликий бог, мой демон с серебряными, как луна, глазами. Я шла ему навстречу, ничего не страшась, и ни о чем не жалея. Целовала его в ответ, бесстыдно, неистово, жадно. Хотела, чтобы рычал от моих прикосновений, умирал, обращался в пепел, терял остатки разума. Здесь и сейчас он был моим.

Сумасшедший вихрь, яростный и беспощадный, захватил в плен наши тела. В этой безумной борьбе никто не хотел уступать. Мы катались по кровати, покрывая друг друга алчными, дикими поцелуями, трогали руками, сплетались ногами, кусались и стонали. Мы мучили друг друга своей полоумной страстью, и захлебывались от восторга, упиваясь этой сладостной пыткой. Словно это было в последний раз. Словно завтра никогда не наступит.

Безумие закончилось под утро, я просто упала на него и отключилась без сил, но даже во сне я видела его невозможные глаза и слышала хриплый шепот, огнем горевший в моей крови:

— Ма солле, ма эя, эрэс ма аккантэ.

Я не поняла, что меня разбудило, движение тени по лицу, тихий шорох его одежд, или сам взгляд Ярла, блуждавший по мне солнечным лучом. Он был одет. Косы, затянутые в хвост, все еще мокрые от воды, лежали на широких плечах, как стальные цепочки. Непреступный, непобедимый воин смотрел на меня с какой-то тихой грустью и щемящей тоской.

— Вставай, Эя, — спокойно произнес он. — У нас мало времени.

— Для чего? — спросила я, кутаясь в простынь и опуская глаза. Это ночью я была такая смелая и отчаянная. При свете дня все, что я делала, казалось мне уродливым и безобразным.