Свет тысячи звёзд - [6]

Мой младший брат сидит на полу кухни и плавно раскачивается вперед-назад. Рукой он ударяет себя по виску в такт словам, срывающимся с его губ.

– Кассиопея, Киль, Кит, Козерог, Компас, – он перечисляет созвездия в алфавитном порядке. Папа привил ему любовь к звездам, а у Бена развилась буквально маниакальная одержимость астрономией. Каждое созвездие сопровождается хлопком, когда рука Бена касается его темно-каштановых кудрей. Они падают ему на лицо. Он редко позволяет стричь ему волосы. В хороший день маме иногда удается немного привести их в порядок, но полноценной стрижки у Бена никогда не было.

– Бен? – он не видит меня, но мой голос обычно действует на него так, что он перестает себя бить. Я чувствую срочную потребность обнять его. Но это одна из первых вещей, которую я уяснила с тех пор, как аутизм Бена проявился в два года: мои или мамины потребности отличаются от потребностей моего брата. Поэтому я присаживаюсь рядом и некоторое время разглядываю его. Несмотря на то, что вид Бена часто отталкивает и наводит на мысли о том, что он ненавидит близость, это не так. Я знаю, что ему станет лучше, если я буду рядом и дам время успокоиться. Мой желудок урчит, но я остаюсь на корточках на небольшом расстоянии от Бена, игнорируя тянущее чувство в животе. Как и глупую мысль о том, что я хотела бы быть на студенческой вечеринке и что причиной этого является именно такой парень, как Эштон.

– Корма, Лебедь, Лев…

Бен дошел до буквы Л, и я надеюсь, что нам понадобится меньше одного круга, пока он не успокоится. Иначе я, наверное, умру с голоду посреди нашей кухни.

– Бен? – еще раз пытаюсь достучаться до него, и в этот раз у меня получается. Он смотрит вверх и прерывает свое маниакальное движение рукой. Его взгляд скользит мимо меня в пустоту, но я знаю, что в этот момент он обращает свое внимание на меня.

– Давай сделаем мороженое, а потом пойдем в твою комнату? – Бен любит мороженое, по крайней мере, так же сильно, как голубой цвет, и немного меньше, чем звезды.

– Наугольник, Овен, Октант, – он хмурится, и внезапно его лицо проясняется. – Мороженое, а затем в объятия звезд, – брат встает, как будто ничего и не было, и бежит к морозилке. – С «Кроликом Питером».

Конечно. Иногда мне хотелось задушить маму за то, что она принесла Бену эту книгу. Вздохнув, я поднимаюсь и следую за братом. Достаю из морозилки большую пачку ванильного мороженого, беру к нему шоколадный сироп и разноцветную посыпку, выстраиваю все по одному и тому же рисунку на столе. Если я поменяю сироп и посыпку местами, это может привести к катастрофе, которая приобретет невероятный размер.

Когда Бен был маленьким, а я еще меньше, то специально провоцировала подобные приступы. Вначале мне было трудно понять, почему Бен требовал так много внимания от мамы и папы. Честно говоря, я хотела его ненавидеть, но не могла. Никто не может ненавидеть Бена.

Я люблю своего маленького брата. Это простая неопровержимая истина, которая позволяет мне после долгого дня есть мороженое вместо нормальной еды.

Я наблюдаю, как Бен привычным образом наполняет две чаши с точностью нейтронного микроскопа. Иногда это длится так долго, что в конце концов остается только ледяной суп. Сегодня он закончил быстро и представляет результат с улыбкой, которая не предназначена для меня, а просто отражает его удовлетворение.

Он неуклюже идет в свою голубую комнату в конце коридора и там зарывается с тарелкой мороженого в гору подушек, одеял и простыней. Я много раз задавалась вопросом, почему его аутизм не действует на хаос тканей, и Бен тщательно не сортирует их по цветам или узорам. Ответа на этот вопрос нет. Так же, как и на тот, почему именно Бен страдает аутизмом. Или почему его расстройство аутистического спектра настолько сильно, что он не в состоянии посмотреть в лицо миру за пределами этого дома. Мама испробовала многое. Школы, центры развития, даже мастерские для инвалидов, но либо сильные приступы Бена перегружали их, либо помощь просто стоила слишком дорого. Зачастую и то, и другое.

Я ложусь к Бену и наслаждаюсь своим мороженым, которое перекатывается по пустому желудку. Жду, пока брат закончит с десертом, и затем выключаю свет. Комната темная, за исключением флуоресцентного сияния, которое исходит с потолка. Это произведение искусства мама подарила Бену на его пятый день рождения, вскоре после смерти папы, когда Бен уже не хотел выходить в сад, чтобы посмотреть на настоящие звезды. Врач сказал, что воспоминания о папе вызывают те эмоции, с которыми он не может справиться. После потери папы и затем еще любимых созвездий Бен в течение нескольких недель страдал от постоянных приступов. Он плакал, ударялся, кричал. Мама валилась с ног, а я была близка к тому чтобы сойти с ума.

Затем в передаче о дизайне комнат я увидела, как ведущая разрисовала флуоресцентной краской стену детской комнаты. Замок принцессы, который одновременно был ночником.

С мамой мы заказали краску в интернете и нарисовали полную Солнечную систему на потолке комнаты Бена. Мы почти потеряли надежду. Мама упала с лестницы, я оказалась с ног до головы в малярном скотче, но нам все равно было весело. В тот вечер Бен впервые за несколько недель был спокоен. Как и сейчас, он лежал под звездным небом, удовлетворенно водя в воздухе рукой, повторяя очертания звезд и планет на потолке. Он бормочет в алфавитном порядке названия всех созвездий.