Свет-трава - [13]
К столу придвинулась полная девушка. Ее щеки, глаза, губы – все поражало естественной яркостью красок. Она была смешливой и громкоголосой. Девушка возвращалась на родину из Китая. Два года она проработала там в советском посольстве.
Четвертый пассажир отказался от чая. Он лежал на верхней полке, держал в руках газету и дремал. На вопросы отвечал нехотя, односложно и до самой Москвы так ни с кем и не разговорился. Ни веселая девушка, ни всевидящий учитель так и не узнали, кто был этот человек.
Поезд мчался через Уральский хребет. В веселом ритме постукивали колеса. Из открытых купе звучали оживленные голоса, смех.
Игорь и старый учитель стояли в коридоре у окна.
Стекло было приспущено, теплый ветер врывался в душный, раскаленный дневным солнцем вагон, трепал бархатные занавески. Опускались сумерки. Казалось, что в эту пору небо приближается к земле и звуки на земле становятся глуше. За окном бежали могучие сосны. В глубине бора сгущались синие тени.
С юношеским жестокосердием Игорь спросил:
– Порфирий Константинович, вам не скучно жить? Не страшно, что жизнь вот-вот оборвется?
Учитель помолчал, провожая взглядом мелькнувший полустанок: желтый одинокий дом с огородом, рябиновый куст у крыльца.
– Не скучно и не страшно, – сказал Порфирий Константинович. – Сначала я скажу по поводу «не страшно». Видите ли, Игорь, смерть ожидает каждого человека. А меня уже вот-вот. Я это помню все время. Но мне не страшно потому, что я вижу, чувствую всем существом своим общий поток жизни. Я смотрю на себя как на незначительную частичку великой природы на земле. Выбыл один – поток так же устремлен вперед. Люди так же живут, радуются, творят. Вот поэтому мне не страшно. Теперь ответ на ваш второй вопрос: скучно ли мне? Дело в том, что каждый возраст имеет свои радости. Вы должны это помнить. Мне не только не скучно, но даже весело. Вы это должны были заметить. Мою радость портит то, что я не могу больше преподавать в школе. Но я стараюсь быть все время с молодежью. Вот теперь я еду в Москву. Думаете, там у меня сын или дочь? Ничего подобного. Ученик мой бывший, Митюшка Медведев, неожиданно прислал деньги и такую телеграмму: «Купил под Москвой дачу, возражений не принимаю, немедленно выезжайте погостить». Вот я и еду. Мне кажется, в старости скучно тому, кто живет ради себя. Тому, пожалуй, и страшно.
Поезд остановился на маленькой станции. Началась привычная суета. Женщины и подростки тащили к поезду соленые огурцы, жареных кур, горячую картошку. Пассажиры, наскоро осведомившись у проводников, сколько минут стоит поезд, бежали на базар. Там на столах под навесами было все, что может соблазнить пассажира дальнего следования: и соленые грибы, и жареные куры, и варенец с пенками толщиной в палец.
Порфирий Константинович захотел соленых огурцов, которые около вагона держала девочка на капустном листе. Игорь с готовностью помчался исполнять желание старика. Он купил огурцы и хотел уже прыгнуть на подножку вагона, но его остановил проводник.
– Вот разве молодой человек уступит, – сказал он стоящему подле него пожилому мужчине в пижаме, головой указывая на Игоря. – Им и шум, и свет, и боковые полки только впрок.
– В чем дело? – холодно спросил Игорь, уже догадываясь, о чем будет его просить пассажир в пижаме, с таким множеством покупок, что можно было удивляться, как он удерживает в руках свертки, пакеты, бутылки и даже чайник с кипятком.
– Молодой человек, – заискивающе обратился он к Игорю, – к вам у меня превеликая просьба. Еду в плацкартном вагоне с больной женой. Полгода назад мы сына потеряли. Жену лечили внушением, чтобы сон восстановить. Было полегче ей, а теперь, в поезде, она опять сон потеряла. В вагоне нет отдельных купе, ночами молодежь не спит. Шумно. Свет горит. Жена и я на боковых полках. Измучилась она так, что смотреть страшно. Прошу вас обменяться с ней местом. Разницу я доплачу вам…
Игорь представил свое тихое купе, успокаивающий ночной свет. Почему-то вспомнилась мать. Ему захотелось уступить свое место больной женщине. Но в то же время родилась мысль: а почему именно к нему обратились с этой просьбой? Он такой же взрослый человек, как девушка из посольства, как десятки юношей и девушек, едущих с этим поездом. Или он больше всех похож на мальчишку, с которым можно не считаться?
Мысль эта раздражала и ожесточала Игоря.
Тревожные глаза пожилого мужчины смотрели в глаза юноши. Игорь пожал плечами и сказал холодно :
– Почему я должен уступать свое место? Поговорите с другими. Свет клином не сошелся на мне.
Он повернулся и, чувствуя, что опять делает не то, что нужно, легко вскочил на подножку вагона. Неожиданно он столкнулся с Порфирием Константиновичем и в глазах его прочел приговор.
Игорь прошел в свое купе и по рассеянности капустный лист с огурцами положил на свою постель.
Вскоре поезд тихо тронулся. Поплыли мимо опустевшие подмостки базара, деревянные строения маленькой станции, огороды, поля. Снова оживленно заговорили в открытых купе, в коридорах, ритмично застучали колеса и заколыхался уютный, чистый вагон.
Игорь ждал, что Порфирий Константинович пристыдит его. «Педагоги любят читать мораль», – с неприязнью думал он. Но Порфирий Константинович поблагодарил Игоря за огурцы, взял их, положил в сетку.
«… Дверь открылась без предупреждения, и возникший в ее проеме Константин Карлович Данзас в расстегнутой верхней одежде, взволнованно проговорил прерывающимся голосом:– Наталья Николаевна! Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Александр Сергеевич легко ранен…Она бросается в прихожую, ноги ее не держат. Прислоняется к стене и сквозь пелену уходящего сознания видит, как камердинер Никита несет Пушкина в кабинет, прижимая к себе, как ребенка. А распахнутая, сползающая шуба волочится по полу.– Будь спокойна. Ты ни в чем не виновна.
«… – Стой, ребята, стой! Межпланетный корабль! Упал на Косматом лугу. Слышали?.. Как землетрясение!Миша Домбаев, потный, с багровым от быстрого бега лицом и ошалевшими глазами, тяжело дыша, свалился на траву. Грязными руками он расстегивал на полинявшей рубахе разные по цвету и величине пуговицы и твердил, задыхаясь:– Еще неизвестно, с Марса или с Луны. На ядре череп и кости. Народищу уйма! И председатель и секретарь райкома…Ребята на поле побросали мешки и корзины и окружили товарища. Огурцы были забыты. Все смотрели на Мишу с любопытством и недоверием.
«Они ехали в метро, в троллейбусе, шли какими-то переулками. Она ничего не замечала, кроме Фридриха.– Ты представляешь, где мы? – с улыбкой наконец спросил он.– Нет. Я совершенно запуталась. И удивляюсь, как ты хорошо ориентируешься в Москве.– О! Я достаточно изучил этот путь.Они вошли в покосившиеся ворота. Облупившиеся стены старых домов окружали двор с четырех сторон.Фридрих пошел вперед. Соня едва поспевала за ним. Он остановился около двери, притронулся к ней рукой, не позвонил, не постучал, а просто притронулся, и она открылась.В дверях стоял Людвиг.Потом Соня смутно припоминала, что случилось.Ее сразу же охватил панический страх, сразу же, как только она увидела холодные глаза Людвига.
«… В первый момент Вера хотела спросить старуху, почему Елена не ходит в школу, но промолчала – старуха показалась ей немой. Переглянувшись с Федей, Вера нерешительно постучала в комнату.– Войдите, – послышался голос Елены.Вера переступила порог комнаты и снова почувствовала, как в ее душе против воли поднялось прежнее чувство неприязни к Елене. Федя вошел вслед за Верой. Он запнулся о порог и упал бы, если б не ухватился за спинку стула.Елена весело рассмеялась. Вера ждала, что она удивится и будет недовольна их появлением.
«… В комнате были двое: немецкий офицер с крупным безвольным лицом и другой, на которого, не отрываясь, смотрела Дина с порога комнаты…Этот другой, высокий, с сутулыми плечами и седой головой, стоял у окна, заложив руки в карманы. Его холеное лицо с выдающимся вперед подбородком было бесстрастно.Он глубоко задумался и смотрел в окно, но обернулся на быстрые шаги Дины.– Динушка! – воскликнул он, шагнув ей навстречу. И в этом восклицании был испуг, удивление и радость. – Я беру ее на поруки, господин Вайтман, – с живостью сказал он офицеру. – Динушка, не бойся, родная…Он говорил что-то еще, но Дина не слышала.
В романе «Белая птица» автор обращается ко времени первых предвоенных пятилеток. Именно тогда, в тридцатые годы, складывался и закалялся характер советского человека, рожденного новым общественным строем, создавались нормы новой, социалистической морали. В центре романа две семьи, связанные немирной дружбой, — инженера авиации Георгия Карачаева и рабочего Федора Шумакова, драматическая любовь Георгия и его жены Анны, возмужание детей — Сережи Карачаева и Маши Шумаковой. Исследуя характеры своих героев, автор воссоздает обстановку тех незабываемых лет, борьбу за новое поколение тружеников и солдат, которые не отделяли своих судеб от судеб человечества, судьбы революции.
Повесть «У Дона Великого» — оригинальное авторское осмысление Куликовской битвы и предшествующих ей событий. Московский князь Дмитрий Иванович, воевода Боброк-Волынский, боярин Бренк, хан Мамай и его окружение, а также простые люди — воин-смерд Ерема, его невеста Алена, ордынские воины Ахмат и Турсун — показаны в сложном переплетении их судеб и неповторимости характеров.
Книгу известного советского писателя Виктора Тельпугова составили рассказы о Владимире Ильиче Ленине. В них нашли свое отражение предреволюционный и послеоктябрьский периоды деятельности вождя.
Почти неизвестный рассказ Паустовского. Орфография оригинального текста сохранена. Рисунки Адриана Михайловича Ермолаева.
Роман М. Милякова (уже известного читателю по роману «Именины») можно назвать психологическим детективом. Альпинистский высокогорный лагерь. Четверка отважных совершает восхождение. Главные герои — Сергей Невраев, мужественный, благородный человек, и его антипод и соперник Жора Бардошин. Обстоятельства, в которые попадают герои, подвергают их серьезным испытаниям. В ретроспекции автор раскрывает историю взаимоотношений, обстоятельства жизни действующих лиц, заставляет задуматься над категориями добра и зла, любви и ненависти.
В основу произведений (сказы, легенды, поэмы, сказки) легли поэтические предания, бытующие на Южном Урале. Интерес поэтессы к фольклору вызван горячей, патриотической любовью к родному уральскому краю, его истории, природе. «Партизанская быль», «Сказание о незакатной заре», поэма «Трубач с Магнит-горы» и цикл стихов, основанные на современном материале, показывают преемственность героев легендарного прошлого и поколений людей, строящих социалистическое общество. Сборник адресован юношеству.