Свет с небес - [38]

Для всех он являлся анонимом, человеком без прошлого, собственно, как и должно быть, когда оседаешь на новом месте.

Но ведь он хотел, чтобы эта женщина рассказала ему о событиях, которые остались тайной для всех в округе. Никто здесь — ну, может быть, за исключением лишь шерифа Робинсона, который будет молчать и под дулом автомата, — не подозревает, что в прошлом Эллис Гудинг есть кое-что посерьезнее мифического ловеласа.

Ему нужно знать гораздо больше того, что она уже рассказала, ведь когда к ней вернется память, то хоть кто-то в этом чертовом округе должен будет понять, что происходит! Кто-то должен будет помочь ей, выслушать и успокоить… Раз уж этот жребий пал на него, поскольку он живет с ней под одной крышей, он должен исполнить свой долг… Кроме того, с жестокой покорностью подумал Нейл, Эллис будет нужен человек, который без слов поймет, что случилось, и, похоже, я единственный, кто может это сделать.

— Ладно, — согласился он. — Хорошо. Я работал в Организации по борьбе с наркотиками. ОБН. В качестве секретного агента я действовал в нескольких крупных городах против местных королей наркобизнеса.

— И один из них попытался взорвать тебя?

…Какой простой, наивный вопрос, подумал Нейл. На него можно ответить, не открывая всей правды о случившемся.

— Да.

— Но ты же был засекречен.

— Меня раскрыли. Такое случается.

Господи, больше всего на свете Нейл хотел бы сейчас переменить тему, свернуть в сторону, подальше от бездны боли и отчаяния, в которую вел каждый неверный шаг…

— Надеюсь, ты никому не расскажешь о том, что я говорю тебе.

Эллис кивнула.

— Даю слово. Наверное, у тебя и сейчас есть враги?

— Несколько. — Пусть думает, что это и есть причина, по которой ей следует хранить молчание.

На самом деле Нейла Морфи меньше всего беспокоило то, что его, возможно, разыскивает шайка вонючих ублюдков. Если они найдут его… что ж, это будет самый простой выход из ада….

Хотя ад уже не кажется таким пустым, холодным и безмолвным, когда напротив тебя за столом сидит Эллис Гудинг и ее туго зачесанные волосы сияют во тьме, как пламя свечи.

— Распусти волосы, Эллис.

Ее ресницы затрепетали.

— Не думаю, что это будет разумный шаг.

— Черт возьми, женщина, разве ты всегда так разумна? Всегда осторожна, предусмотрительна и добродетельна?

Ее нижняя губа задрожала, как у обиженного ребенка.

— Нет. Я вовсе не была добродетельна, разумна и осторожна, когда… когда ты… когда мы…

Боже, Эллис, как ты собираешься сказать об этом?

Грудь ее разрывалась от невыносимой тяжести, тяжести неразделенных желаний и одиночества. От горечи при мысли о том, что даже этот мужчина, почти поднявший ее к звездам восторга, смог разглядеть в ней лишь обделенную лаской старую деву. От сознания того, что судьбе почему-то угодно лишить ее всего, чем богата и счастлива человеческая жизнь, а еще от того, что Нейл Морфи сумел разрушить стены, за которыми она должна скрываться от враждебного мира.

— Черт побери! — Увидев ее глаза, Нейл не раздумывая бросился к Эллис, причем так стремительно, что она подскочила от неожиданности. Он схватил ее руки, крепко сжал. — Прости, Эл. Правда, прости. Разговоры о прошлом превращают меня в ублюдка. Кроме того, я просто не знаю, как вести себя с такой женщиной, как ты.

— Как я? — Ее губы задрожали еще сильнее. — Что же такого странного во мне? Я обычная женщина, такая же, как все остальные!

— Нет, ты не такая! Черт возьми, ты знаешь, что я вырос на улице, как собака?! Моя мать умерла от героина, когда мне было пять, а через год моего отца зарезали в пьяной драке!

Никто никогда не учил меня; все, что я знаю, я узнал из книг, выучившись читать. В армии меня научили правильно держать ложку и привили элементарные навыки гигиены. Лишь там я узнал, что сражаться можно не только ножом и битой бутылкой. В армии меня послали учиться, и тогда я с удивлением узнал, что, оказывается, в жизни можно быть кем-то еще, кроме бродяги.

Потом я вступил в ОБН и снова оказался на улицах. Я знаю все о наркоманах, о торговцах наркотиками и бандитах, я знаю, как безнадежны усилия всякого, кто хочет выбраться из дерьма, но я не знаю ничего об атласе, кружевах и нежных дамочках, посещающих воскресные проповеди в церкви!

— Ты считаешь, что раз я не росла на улице, то сделана из другого теста?

Глаза Эллис яростно заблестели, и Нейл едва сдержал вздох облегчения. По крайней мере это гораздо лучше, чем трясущиеся губы.

— Я не сказал этого. Я сказал, что не знаю, как разговаривать с такой женщиной, как ты. Я груб, неотесан и порой невыносимо вульгарен.

— До сих пор ты вел себя безупречно, Нейл Морфи.

— Благодарю. А теперь, может быть, мы поменяемся ролями и ты расскажешь мне о том, что вспомнила сегодня? И что именно ты так боишься узнать.

Он почувствовал, как напряглись ее руки.

— Ты действительно уверен, что я скоро вспомню все?

— Мне говорили, что чаще всего так и бывает.

— Я не хочу. — Этот тоненький слабый голосок никак не мог принадлежать мисс Эллис, державшей в страхе большую часть мужского населения округа. — Я не понимаю, зачем мне вспоминать об этом? Прошло столько лет, и с тех пор эта история никак не тревожила меня, ну если не считать пару глупых страхов.