Свет погасших отражений - [17]

Кто-то назвал бы это проституцией, но Владычица предпочитала термин «инвестиции».

Один из новых адептов, ныне выглядевший как аристократически-бледный готический брюнет, сориентировался первым. Подойдя к Ильмадике, он крепко обнял её и поцеловал в губы. На вкус богини, его поцелуй был слишком жестким, а объятие неуклюжим, но она не позволила ему и на секунду это почувствовать. Напротив, ее тело откликалось, как будто сейчас с ней был лучший мужчина в её жизни.

Как и предыдущие двадцать.

Мягко, незаметно Владычица начала брать инициативу в свои руки… И тут их грубо прервали.

Звон разбитого стекла. Грохот выстрела. Вспышка боли, пронзившая висок.

Ильмадика ненавидела, когда ей стреляли в голову. Почему-то все, кто сталкивался с регенерацией Владык, первым делом думали, что голова может быть их уязвимым местом. Что ж, первые ее подопытные действительно обладали такой слабостью. Ильмадике пришлось приложить немало усилий, чтобы отделить восстановление мозга после механических повреждений от ментальной стагнации из-за отката формирующихся нейронных связей. Но она с этим справилась, и после этого пули в голову ничего кроме раздражения у нее не вызывали.

Еще до того, как зрение восстановилось, Владычица взмахнула рукой, ориентируясь на эмоциональный фон. И двое людей в штатском, бесстыже подглядывавших за ней через окна, влетели в помещение.

О, как ее новые адепты на них набросились! Поистине, лучший способ увидеть по-настоящему дикого зверя – помешать мальчишке, едва-едва осознавшему свою сексуальность, на самой грани исполнения его мечты. Право же, в этот раз мятежники сыграли на руку ее планам, как никогда не сыграла бы даже она сама.

- Мои рыцари, вступитесь за мою честь! – крикнула она, взмахивая рукой.

Три клинка, созданных из сверкающих силовых полей, появились перед ее новыми адептами. Пусть. Пусть почувствуют вкус подвига. Из героев выходят отличные слуги.

Тем более что ее новая, экспериментальная троица адептов значительно превосходила простых людей силой и скоростью. Выучки им недоставало, но по сути дела, они постоянно находились в боевой форме. Глобальная перестройка организма имеет свои преимущества.

А главное, противники видели, что сражаются с детьми. И при всей своей подготовке не готовы были хладнокровно бить на поражение. Идиоты. Они не понимают, что нет на свете более безжалостных убийц, чем дети.

Силовой клинок рассек ствол винтовки, которой пытался прикрыться тот мятежник, что ранее стрелял в нее. Еще удар – и сразу два клинка пронзили его грудь. С легким запозданием Владычица поняла, что может не успеть отдать еще один важный приказ.

- Взять живым!

Второй мятежник все-таки попытался перейти в контрнаступление. Шпага в его руке оставила рану на боку не ожидавшего такого адепта, заставив его вскрикнуть от боли. Ильмадика подумала, что когда она будет лечить раненого, нужно передать ему девять частей нежности и заботы на одну часть эротизма и сексуальности. Тогда остальные еще позавидуют, что ранили не их.

И будут еще больше готовы рисковать ради нее.

Мятежник допустил серьезную ошибку. Он дал противникам напасть на него одновременно. Даже будь они вооружены обычным оружием, даже самый лучший на свете мастер фехтования не смог бы отражать удары сразу трех бойцов. Раз, два – и силовой клинок отсек ему кисть руки. Три – и удар по голени заставил его рухнуть на колени.

Ильмадика чуть поморщилась. Из однорукого калеки выйдет плохой слуга, а тратить силы на лечение какого-то раба ей совсем не хотелось. Впрочем, главное, ради чего она приказала оставить в его живых, она все-таки получит.

Жестом отстранив одного из своих новых адептов, Владычица положила руки на виски пленного. Сейчас он расскажет ей все.

- Именем Ильмадики, открыть ворота!

Тэрл никогда не считал себя слабым человеком. Но сейчас чувствовал, что сил его тела не хватает, чтобы тащить тот груз, что он взвалил на себя.

Когда единственный выживший из солдат, отправленных проследить за Владычицей, сообщил о том, что случилось с остальными, первым порывом гвардейца было попытаться силой прорваться через ворота. Очевидно было, что их вот-вот найдут, и тогда им несдобровать.

При ближайшем рассмотрении, однако, оказалось, что попытка идти на прорыв – это точно такой же стратегический проигрыш. Их было слишком мало, а городские ворота на время присутствия здесь Владычицы были закрыты и открывались лишь по необходимости. А значит, прорваться через них на скаку будет невозможно.

Тогда и настало время действовать не силой, а хитростью.

Доспехи Железного Легиона были сделаны все-таки не из золота, несмотря на характерный оттенок: золото – мягкий металл, легко деформирующийся от сильного удара, этот же неплохо держал даже пули. Но вот весили эти доспехи если и меньше, чем чистое золото, то ненамного.

И все-таки Тэрл надел их. Вместе с белым (хоть и теперь изрядно испачканным) мундиром Железного Легиона. Золотистый шлем скрыл его лицо, от чего шея немедленно заболела. Что до его спутников…

Спутников его пришлось демонстративно связать – вместе с пленным ансарром, теперь закутанным в плащ с капюшоном.