Свет обратной стороны звезд - [11]

— А потом и вовсе признали негодным, — заметил Конечников. — Знал бы он, как ему повезло.

— А тебе повезло, что четвертым оказался наш любитель поэзии — беззлобно сказал Василий.

— Да, — согласился Федор, — повезло.

— Я сам не знаю, чего. Вот взял и влез, — усмехнулся Авраам. — Решил, наверное, помочь брату-ботанику. Нехорошо вдвоем одного бить.

— Нифига себе ботаник, — усмехнулся Стрелкин. — Он нам так вклеивал. Мы его вдвоем одолеть не могли.

— Да брось прибедняться, — сказал Конечников.

— Я вот Федьку долго понять не мог, — сказал Стрелкин. — Вроде сидит днями в библиотеке, а про крокодилов не знает.

— А, это… — вставил Авраам. — Летающие крокодилы… Его дразнили сначала «летучей крокоидлой», а потом просто «Кроком». На мой взгляд, лучше, чем «Синоптиц»… Или «Гуталин».

— Да откуда я знал про крокодилов тогда. Видел я их что-ли? — смутился Конечников.

— Да ладно, — прервал его Василий. Но вот про Синоптица никогда не забуду. «Я Федор Конечников по прозвищу «Синоптик». И все упали.

Стрельников с улыбкой посмотрел на Федора.

— Но вот когда я его записи увидел… Эскиз «Претендента» с пометками, перечень слабых мест линкора и номер «10149». Про номер Крок мне потом объяснил. Но я сразу понял, что если парень молчун, то это оттого, что есть у него в жизни цель…

— Слушайте, парни, как же здорово, что мы не поубивали там друг друга, — воодушевился Авраам. — Иначе бы кто нашего Головастика доводил… А как бы мы в самоволки ходили… Да и не в этом дело. Не в пьянке, не в гулянке по бабам, не в буче казарменной. В чувстве соединенности каком-то. А с ним любое дело спорится и невзгоды отступают.

— Мы молодые были, — сказал Конечников. — Жизни радовались.

— А что, сильно изменились? — с вызовом поинтересовался Стрельников.

— Какими были, такими и остались, — заметил Авраам. — Ты, в особенности. Всегда мог нагнуть любого командира.

— И всю дорогу этим гордился, — с радостной улыбкой сказал Стрелкин.

Друзья хлопнули по второй стопке.

После третьего «залпа», когда «пакадуровка» в полной мере оказала свое действие, темы разговоров стали отдавать государственной изменой.

— Господа, знаете ли вы, — мрачно улыбаясь, спросил капитан Кинг, — отчего матросов меньше чем по — трое никуда не отправляют?

— Нет, — пожал плечами Конечников. — Может оттого что — больше народа, больше бестолковки. А наши командиры любят поорать и народ построить.

— Не, не угадал Крок. Это потому, что если их будет меньше, то кто-нибудь непременно повесится.

— А, — разочарованно сказал Конечников, — это был бы смешно, если б не было так грустно. Знаете, отчего у орудия сажают не меньше трех канониров сразу?

— Это что, чтобы не повесились? — не особенно въезжая, спросил Авраам.

— Да нет, — ухмыльнулся Конечников. — Вдруг какая-нибудь сволочь на спецтранспорте мимо пролетит. Один обязательно пальнет…

— Так ведь можно его «пакадурой», противокорабельной ракетой, достать. Оператора-наводчика кто остановит? — хмыкнул Стрелкин.

— Однако… — только и сказал капитан Кинг. — Давайте лучше выпьем.

— По последней? — спросил второй лейтенант, разливая остатки жидкости из бутыли.

— По последней, Стрелкин. А потом пойдем весточку друзьям — эланцам отправим, чтобы знали. Раз уж нашим командирам нельзя ее послать, — ответил ему, первый лейтенант, подставляя стакан.

— Вы о чем это, ребята? — поинтересовался Авраам.

— Добрым словом и «пакадурой», можно добиться больше, чем только одним добрым словом, — ответил первый лейтенант.

Стрельников усмехнулся, поняв, на что намекает Крок.

— А вот чего вы задумали… Блин, мужики, но ведь это тупизм полный. Ведь на смерть идем, а вам все игры… Ладно, Васька раздолбай по жизни… Но ты в первые лейтенанты вышел, начальником артсистем стал на корабле. Тебе командование звездолетом доверяют, а все детство в жопе… Брось херней заниматься…

— Да, Гут, — с насмешкой ответил ему Крок, — был бы я таким правильным как ты, то не скаутом командовал, а в Нововладимире на паркете кренделя выписывал… Перед светлыми очами Дубилы, три залупы ему в очко разом…

— Скажешь тоже, — Авраам не обратил внимания на «Гута», сокращение от слова «Гуталин», обидную кличку, которая пристала к капитану Кингу за оттенок кожи. — Давно бы капитана бы дали, если бы не залеты и теорийки всякие вредные.

— Парни, давайте выпьем, — предложил Стрелкин.

— Помянем, ребята Сережку Ястребова, — предложил Гут.

Офицеры выпили, помолчали. Кинг вытащил пачку «Глобуса», «Made in UST». Вытянул длинную, тонкую сигарету сам и протянул курево приятелям. Федор взял благоухающую мятой «дымную палочку». Стрелкин демонстративно вынул из-за уха папироску армейского табачного довольствия.

— Курите сами это буржуйское барахло, — сказал он, щелкая зажигалкой.

Смешиваясь с ароматом дорогого табака, потек вонючий ядовитый дымок.

— Говорил я Сережке, — «На кой ляд тебе рейдер», — в задумчивости произнес Гут. — А он мне ответил, что надоело задницами на «собачках» толкаться. Вот и перевелся орудийным фортом командовать на свою голову…

— Никто не думал, что нас на Тэту, в мясорубку отправят, — возразил ему Василий. — Да и жена ему попалась — не то, что на рейдер, в петлю загонит. Кукла силиконовая.