Свет надежды - [48]

– Чего говорить? – запаниковал вдруг спасённый, и его испуг заинтересовал Ярославу ещё сильнее. Вот только показывать ему этот интерес нельзя было ни в коем случае, знала она не понаслышке, как некоторые пациенты от страха за своих друзей, родичей или просто питомцев запираются в себе в безвыходном упрямстве.

– Не хочешь – можешь ничего не говорить, – пренебрежительно дёрнула плечиком Слава, – нам это неинтересно. Не помчимся же мы спасать какого-то блохастого щенка или котёнка.

– Ы! – возмущённо промычал колдун, которому после очередной попытки выкупить свою свободу Слава настрого запретила произносить хоть слово, и попытался дотронуться до строгой незнакомки с аурой источника рукой: – Ы! Ы!

И тотчас гибкая ветка, обвивающая его тело и не позволяющая отстать или свернуть с тропы, хлёстко шлёпнула его по запястью.

– Молчи, когда не просят! – строго прикрикнул на него Васт и объявил жене: – Пора, Славочка.

– Хорошо, – покладисто кивнула та, направляя Кляксу в конец их маленького отряда.

Некоторое время они двигались молча и довольно быстро, Васт легко шагал по тропе, запустив впереди себя одну из созданных ловушек, зигзагами петляющую между кустов. За ним топали пленники, сзади на гордо вышагивающей Кляксе ехала Слава, с преувеличенным аппетитом хрустя наливным яблоком, выращенным для неё мужем из плода корявой яблоньки. Изначально яблоки этой дички были мелкими и неказистыми и к тому же кислыми, как лимоны, но Васт насыпал их полсумки, заявив, что ему проще исправить эти фрукты, чем выращивать новые. Хотя яблоки в рюкзаках у клонов были, и немало, но путь предстоял неблизкий, а отсутствием аппетита никто не страдал.

Тихого всхлипывания мальчишки Слава демонстративно старалась не замечать, уговаривая саму себя потерпеть, пока спасённый созреет. Спугнуть его сейчас легче лёгкого, и хотя есть более простой путь заставить парня рассказать правду в приказном порядке, идти этой стёжкой женщине не хочется совершенно.

– Слава, – вынырнул из-за куста Васт, – тут впереди речка. Переберёмся напрямик или пойдём искать мост?

– А напрямик… это очень сложно? – засомневалась землянка, преодолевать незнакомую реку вплавь ей почему-то не хотелось.

– Не очень, я сделаю висячий мостик. Но пленников придётся снова связать, для надёжности.

– Связывай, – равнодушно согласилась Слава, искоса приглядывая за мальчишкой.

– Ы! – возмутился колдун, а мальчишка с даром телепортации вдруг прыгнул в сторону и помчался прочь, на ходу начиная терять очертания.

Васт вмиг сорвался вдогонку, но щупальце, по приказу хозяйки отращённое Кляксой, которым она незаметно придерживала пленников, уже обвило беглеца тройным кольцом и дёрнуло назад. И в этот момент на него обрушился анлезиец, захватил так, как обычно хватал лишь врагов, которых собирался взять в плен. Аккуратно и не причиняя боли, но не оставляя ни малейшей возможности сопротивляться.

А он и не сопротивлялся, всецело занятый попыткой перенестись в то место, куда стремился сейчас всей душой. Времени, проведённого неподалёку от источника, сначала природного, затем живого, Тарлю хватило, чтобы пополнить резерв, и теперь он истово надеялся на удачу. Ещё бы выскользнуть из крепкого захвата странного полуэльфа, с необычным вниманием относящегося к каждому слову своей не менее диковинной жены. Так может, из-за этого редкого дара он и носится с обычной женщиной как с алмазом небывалой величины? – мелькали где-то на задворках сознания мальчишки обрывки мыслей, ведь ни один из знакомых Тарлю мужчин так со своей женщиной не обращался.

Наоборот, когда местные наёмники и лавочники собирались вечерами в малом зале трактира, где Тарль подрабатывал раньше посыльным, только и слышалось: дура, заноза, змея, ведьма, если разговор заходил о семье. Да он и сам знает… нет во всей округе никого злобнее и жаднее старшей поварихи… каждый лучший кусочек подсовывающей своему сыночку, такому же жадному и до неповоротливости толстому Сивру. Воспоминание о Сивре, подло выдавшем жрецам их с Кисом, разбудило в груди застарелую и горькую, как полынная настойка, боль, и Тарль, собрав в один комок силу воли и магии, одним рывком бросил себя на знакомый чердак.

Но уже через несколько мгновений истово пожалел о своём безрассудном порыве. Перенос в этот раз длился намного дольше, казалось, его тело стало неимоверно тяжёлым и неуклюжим, как у скотины Сивра, пришлось Тарлю однажды помогать толстяку подняться, когда тот свалился с крыльца.

И серый плотный туман, сквозь который он обычно скользил как рыбка, стал каким-то вязким и неровным, да и самого ощущения скольжения не было. Парнишке казалось, будто он мчится с кочковатой горки, подпрыгивая и ударяясь на каждом ухабе. А ещё чудились голоса и городской шум, и Тарль успел подумать, что ни разу в жизни не влипал так по-крупному. Ни тогда, когда богатый постоялец, оказавшийся позже Беркисом, обвинил его в краже какой-то драгоценности, ни позже, когда, скрываясь от императорских стражников, он случайно попал на башню храма Астандиса.

Зато там он нашёл себе друга… мелькнула напоследок печальная мысль, и тут парнишку сильно швырнуло о пыльное бревно, служившее старинной крыше упориной. А в следующий момент на него рухнула перепутанная куча тел и послышались стоны, ругань и злобное мычание мага.