Свет над тайгой - [32]

Друзья сдержанно обнялись, как и подобает спартанцам, словно не было между ними долгих лет разлуки, насыщенных смертельными опасностями. «Вот и привели Парки свидеться вновь», — мелькнуло у Тилона.

— Как ты спасся, когда выпустил меня из лагеря спартанцев? — спросил он.

— Об этом потом, потом! — махнул рукой Филлион. — А сначала я хочу поздравить Тилона из Спарты, победителя Олимпиады! — Он снова обнял Тилона и неожиданно расцеловал его.

К ним подбежали остальные спартанцы, окружив Тилона возбужденной группой.

— Вот мой отец, глава нашей делегации, познакомься! — сказал Филлион и указал на седовласого представительного человека. Тот шагнул к Тилону и дружески протянул руку.

— Спарта приветствует тебя, Тилон, — сказал он, — и с нетерпением будет ждать твоего триумфального возвращения. Она встретит тебя как одного из своих величайших героев!

Взгляд Тилона затуманился слезами. Столько лет он ждал этого момента, надеясь и в то же время не веря, что такой момент наступит. Он вытер глаза и оглядел окруживших его спартанцев. Но все, кроме Филлиона, были ему незнакомы.

— Как мои родители? — тихо спросил он Филлиона. — Живы ли?

— Они живы.

— Их нет в Олимпии?..

— Они слишком бедны, Тилон, чтобы приехать в долину Алфея, — сказал Филлион.

— Отныне, Тилон, все переменится в их судьбе! — торжественно произнес отец Филлиона, и вся спартанская делегация поддержала его одобрительными репликами.

— Послушай, Тилон, а кто тебя надоумил прыгать с дополнительным грузом? — задал кто-то из спартанцев вопрос, который мучил всех, и потрогал пальцем голыши, которые молодой атлет так и не выпустил из рук.

Остальные потеснились поближе, чтобы услышать ответ.

— Тут заслуга не моя. Один мой друг придумал этот способ прыжка. Он и обучил меня, — глухо произнес Тилон. Он только теперь почувствовал огромную усталость, которая накапливалась долго, изо дня в день, из месяца в месяц, в течение бесконечных изнурительных тренировок, и вдруг теперь навалилась на него. К тому же сильно саднила нога, ушибленная во время рекордного прыжка, хотя Тилон и превозмогал боль, не подавая виду.

— Когда ты вернешься в Спарту, мы назначим тебя в агелу почетным иреном, — решил отец Филлиона. — Ты преподашь этот способ прыжка нашим будущим воинам, и спартанская армия станет еще сильнее!

— Прыжок с грузом не может составлять чьей бы то ни было тайны, — сказал Филлион. — Отныне он принадлежит всем спортсменам, всем, кто только захочет прыгать с дополнительным грузом. Неважно, будет ли это спартанец, афинянин или кто-либо еще. Ведь любой новый олимпийский рекорд послужит славе Греции!

Спартанцы зашумели. Лицо руководителя делегации помрачнело.

— Ладно, Филлион, об этом у нас будет еще возможность поговорить, — произнес он, властным жестом восстанавливая тишину.

Состязания на стадионе между тем прервались на время дневной жары, и их окружила огромная толпа, состоящая из зрителей и других участников соревнований.

— Пока, Тилон, отдыхай и готовься к дальней дороге, — сказал отец Филлиона. — Через четыре дня Олимпиада завершится, и мы двинемся в путь. Вся Спарта, твоя родина; ждет тебя! Мы проводим тебя в Леонидион, я уступлю тебе свое помещение… А вечером, после того как тебя увенчают оливковым венком с белыми лентами — высшей наградой олимпийскому победителю, — мы приглашаем тебя на пиршество в твою честь!..

— Вечером меня здесь не будет, — сказал Тилон и пошатнулся. Филлион поддержал его.

— Как понимать тебя, Тилон? — нахмурился вновь руководитель спартанской делегации.

— Мне надо отлучиться.

— Надолго?

— Суток на трое.

— Куда?

— Меня ждут друзья.

— Так… — Отец Филлиона помолчал, что-то соображая. — Хорошо, съезди. Я дам тебе свой экипаж с возницей.

— В таком случае я обернусь быстрее! — радостно произнес Тилон.

— Договорились, — кивнул руководитель делегации. — Смотри не задержись. Мы все будем с нетерпением ждать тебя. Ты едешь один?

— Нет.

— А с кем?

— Вот с ним, если согласен, — указал Тилон на Филлиона.

— Я еду с ним, отец, — не раздумывая, подтвердил Филлион.

ДЕНЬ ПОСЛЕ ПОБЕДЫ

Тилон назвал вознице место назначения, пояснил, как ехать, и шестерка резвых коней весело поскакала по накатанной дороге.

Встречный люд, из тех, кто припоздал в пути на Олимпиаду, то и дело оглядывался на пышный экипаж.

Долгое время оба молодых человека молчали: Тилон был погружен в свои думы, а Филлион, верный обычаю, не вдавался в расспросы. Наконец Тилон заговорил и вкратце рассказал другу о Гидоне и ее отце.

— Эта девушка для меня дороже жизни, — заключил Тилон свой рассказ.

— И она согласна поехать с тобой в Спарту?

— Хоть на край света.

— А ее отец?

— С Пелопом дело сложнее. Я долго разговаривал с ним перед тем, как отправиться на Олимпийские игры. Он, понимаешь, колеблется. Наконец-то, говорит, я нашел для себя пристань. Здесь и умереть хочу. Я, говорит, как старый корабль на приколе — поздно, мол, мне пускаться в дальнее плавание.

— Ничего себе пристань! — возразил Филлион. — Ты же говоришь, на него и Гидону все близлежащее селение зубы точит. Они знают об этом?

— Знают, конечно, — задумчиво произнес Тилон. — Но и Пелопа понять можно. Сам понимаешь, с нашей Спартой у него связаны не самые приятные воспоминания.