Свет на краю земли - [6]

      Парнишка, недовольно щурясь, посмотрел на заходящее солнце и, отряхнув голову, поднялся с колен. Он глянул одним глазом на крыльцо и быстро произнёс:

      -Что, до сих пор не прилетели?

      Дядька Йэне ничего не ответил и только отрицательно покачал головой. Он силился подавить в груди душивший его кашель, но ничего не выходило. Шапка снова затряслась от очередного порыва налетевшего с реки ветра, а стоявшие позади сосны издали недовольный вздох. Дядька Йэне покосился через плечо и, подождав когда ветер утихнет, достал из другого кармана слежавшийся спичечный коробок. Он потряс его у самого уха и, довольно крякнув, аккуратно достал тонкую спичку.

      Мальчишка снова прищурился, но смотрел он уже в другую сторону. Туда, куда до этого устремлял свой суровый взгляд дядька Йэне.

      В пятидесяти метрах от крыльца высился скальный берег. Саму реку видно не было: она несла свои спокойные воды далеко внизу, метрах в ста под холмом. Так что всё пространство перед домом занимало огромное небо и только далеко-далеко, за вечерней дымкой, поднимавшейся над невидимой водой, виднелось продолжение бескрайнего зелёного ковра.

      -Что-то задерживаются! – вновь произнёс парнишка и как цирковая обезьянка вскарабкался по сухим перилам на крыльцо. – Как бы чего не случилось.

      Дядька Йэне недобро посмотрел на этого каскадёра и ничего не говоря выпустил облако синего дыма, который тут же унёсся за его спину. Его это нисколько не смутило, и он жадно затянулся ещё раз, кутаясь в полы телогрейки.

      Мальчишка спрыгнул с перил и, тоже зябко поежившись, присел рядом со стариком.

      -Вчера ночью над лесом опять сверкало, - тихо сказал он, продолжая смотреть вдаль. Лёгкая поношенная курточка развивалась на его худых плечах, и, казалось, вот-вот сорвётся, и улетит вслед за пеплом от тлевшей самокрутки.

      Дядька Йэне снова закашлялся и, вытирая нос сальным рукавом телогрейки, посмотрел вдаль.

      -Опять на Лысую гору без спроса бегал? – спросил он хриплым голосом, продолжая сдерживать неуёмный кашель.

      Паренёк виновато посмотрел в глаза старику и неуверенно покачал головой.

      -Ну вот чего опять врёшь? – вздохнул дядька Йэне и недовольно покачал головой, отчего уши на его шапке повторили это неспешное движение.

      -Я отсюда, - заскулил мальчишка плаксивым голосом и тут же добавил, понимая, что отпираться бессмысленно. – Я же быстро, одна нога там, другая здесь!..

      -Говорят же тебе, что туда опасно просто так ходить! – дядька Йэне приподнялся и стал медленно спускаться по ступенькам, оставляя позади себя густые клубы вращающегося дыма. – Да и чужой пример на что? Неужто не страшно?

      Мальчишка пожал плечами и тоже привстал.

      -Но ведь эти, новые, тоже туда пойдут? – тихо пролепетал он и посмотрел, как недовольно при этом дёрнулась спина старика.

      Дядька Йэне спустился с крыльца и, облизав потрескавшиеся губы, нехотя затушил остатки самокрутки о каблук неимоверно большого кирзового сапога. Затем он с трудом выпрямился и кинул бычок в проржавелое ведро, стоявшее возле ступенек.

      -Все они туда ходят, - сипло произнёс он, словно обращаясь к самому себе, и резко обернулся. – Никто не хочет слушать старого Йэне. А ведь я каждый раз предупреждаю об опасности.

      Паренёк замер на верхней ступеньке так и не сделав первый шаг. Ему показалось, что старик смотрит именно на него, но это было не так.

      Взгляд дядьки Йэне был устремлён поверх головы мальчишки и уходил далеко за перекошенную крышу, из которой местами торчали отдельные клочки ставшего бесцветным рубероида. Он простирался намного дальше границ деревушки, ставших расплывчатыми и относительными. Он продолжался и за вековыми соснами, хищно наклонявшимися под порывами неуёмного ветра, издавая редкие стоны. Он не замирал и там, где лесной массив резко поднимался вверх, образуя на том месте возвышение, носившее имя Лысой горы. Только уперевшись в её безжизненную кручу, взор дядьки Йэне наконец остановился и неуверенно задержался на самой макушке, возвышавшейся над умирающей деревней, словно залысина на голове великана.

      -Чего молчишь? – произнёс старик, обращаясь не то к замершему в нерешительности парнишке, не то к самой горе, освещённой красными бликами засыпающего солнца. Его плечи напряглись, а пальцы снова затеребили пуговицу. Дядька Йэне нервничал, и это его состояние отчётливо бросалось в глаза.

      -Я больше не буду, - виновато сказал мальчишка и быстро сбежал по ступенькам вниз.

      Старик, явно размышлявший о чём-то своём, тут же еле заметно вздрогнул и схватил того за шиворот.

      -И сильно сверкало? – он отвернулся от горы и вновь принялся наблюдать за низким горизонтом над самой рекой.

      Паренёк вырвался из его некрепких объятий и отскочил на незначительное расстояние. Тут он оправил своё ветхое одеяние и с неподдельным любопытством посмотрел на никак не прореагировавшего на это старика.

      -Рация сгорела, - неспешно произнёс дядька Йэне и посмотрел на мальчишку. Он словно позабыл про свой недавний вопрос, хотя тут же на него и ответил: - Наверное, и впрямь, было на что посмотреть.