Свет маяка - [8]

— Вы, товарищ Лепов, не выполнили основного задания. Предлагаю вам снова отправиться в деревню. Даю два часа.

Лепов и Веселов ушли. «Такой случай упустить!» — негодовал Алексей.

— Слишком горячий парень, — сказал Бертенев.

— Да, это верно, — согласился Шуханов. — Если не сдерживать, может глупостей наделать. Хоть и из добрых побуждений.

* * *

Время истекло, а разведчики все не возвращались. В отряде начали волноваться.

Мороз крепчал. Чтобы согреться, прыгали, толкали друг друга, посматривая в сторону Масляной горы. До деревни километра три, и сквозь нечастый сосновый лес виднелись ее строения. Дым, поднимавшийся над крышами изб, напоминал перемерзшим людям о тепле, горячей пище, об отдыхе…

Вдруг в деревне взметнулось багровое зарево. Огонь усиливался. У всех мелькнула одна и та же мысль: подожгли Лепов и Веселов…

Шуханов был вне себя, чего за ним никогда не замечалось.

— Придется наказать обоих! — резко бросил он.

Послышался хруст снега, и на фоне пожарища совсем близко возникли три силуэта.

— Балтика идет! — крикнул Журов, присвистнув от удивления: — Ба! Трофей прихватили. Глядите!

Первым шагал на лыжах Лепов, за ним девушка и мичман. Шуханов негодовал: «Это черт знает что такое! Надо срочно уходить».

Не обращая внимания на поднятый немцами шум, Лепов по-военному четко доложил Шуханову обо всем, что произошло.

— …А это Тося, — объявил он в конце, как о самом обыденном, ничего не значащем деле. — Это она устроила переполох. Подожгла свою избу, там у них штаб. Теперь вот к нам в отряд пришла.

«Час от часу не легче!» — возмущался Шуханов, но сказал как можно спокойней.

— Мне достоверно известно, лейтенант, на корабле женщины не служат… Что она у нас станет делать?

Тося сама ответила:

— Буду делать все. Шить, стирать, обед готовить. — Подумав, резко добавила: — И фашистов бить не побоюсь. — Говорила бойко, хотя голос от волнения дрожал. Чувствовалось — девушка за себя постоит.

— Сколько же вам лет? — спросил Шуханов.

— Девятнадцать. Фамилия Чащина. Зовут Тося. Я комсомолка. Умею стрелять. Из ста выбивала девяносто семь.

«Свяжет нас по рукам и ногам», — в сердцах подумал Шуханов.

— Все это превосходно, Тося, — сказал он. — Но мы не можем вас взять. Не девичье это дело. Куда вы пойдете с нами, по лесам да болотам бродить? А если попадете к немцам? Знаете, что они с вами сделают?

— Знаю, уж нагляделась.

Бертенев поддерживал командира. Примерно такого же мнения были Кошкетов и Трофимов. Не совсем твердую позицию занимал Журов. Он был убежден, что если девушку оставят, то пойдет в его «подразделение». И все же колебался. Моряки были на стороне Лепова: оставить! Захаров, Нилов и Крепляков тоже были за это.

Первым в защиту Чащиной выступил Веселов. Еще там, близ деревни, когда они лежали в снегу, Лепов поведал мичману свою тайну. А после, когда Тося подожгла избу и попросилась в отряд, Веселов, недолго раздумывая, сказал: «Попросим командира».

— Конечно, — начал он, — если бы вопрос касался боевого корабля, я бы первым ответил: нет. Там женщинам нечего делать, они счастья не принесут. Но смотрите — горит ее родная хата! Разве можно ей вернуться? Повесят ее! А нам санитарка нужна. К тому же, если подходить с деловой стороны, — ну, какой Журов, прямо скажем, кок? Никакой. Не обижайся, Миша. Прошу вас, товарищ командир, принять девушку.

«Ну что ж, пожалуй, ребята правы, — подумал Шуханов. — К тому же Чащина местная, и с ее помощью мы скорее найдем путь к партизанам».

— Все слышали мичмана? — громко спросил Шуханов. — Есть не согласные с ним?

— Оставить!

— Надо принять!

— Ясно! Мы вас принимаем, но помните: если возникнет необходимость, оставим у надежных людей, — сказал Шуханов. — А сейчас — в путь, задерживаться больше нельзя.

Тосю Шуханов определил к Журову в качестве медицинской сестры и повара. Так Миша пополнил свое подразделение.

Чащиной вручили автомат покойного Летунова, его рюкзак и лыжи.

Снова в отряде стало четырнадцать бойцов.

* * *

На первом большом привале Шуханов долго беседовал с Тосей, но ничего утешительного она сказать не могла. О партизанах слышала и видела их, только где находятся — не знает.

— У меня тетя здесь недалеко живет, в деревне Сомово. Она до войны секретарем сельского Совета работала. Может, она что-нибудь о Карпове и Оленеве знает.

Слушая девушку, Шуханов вспомнил разговор с Асадовым. Ведь и полковой комиссар говорил об этих людях.

— Вы остановитесь в песчаных карьерах — там раньше был кирпичный завод, а я проберусь к тетке и все выведаю, — предложила Тося.

Была у Тоси и еще одна думка. В восьми километрах от Сомово, в Каменке, живет батин друг, Никита Павлович. По слухам, именно в этой деревне отец работает старостой. Тося хорошо знала Никиту Павловича и всю его семью.

— А сумеем мы найти эти карьеры? — поинтересовался Бертенев. — Сейчас зима, все занесло снегом.

Подумав, Чащина ответила:

— Если по дороге — доведу, а лесом, пожалуй, не сумею. Далековато. Места глухие, вдруг заблужусь.

— Заблудиться мы не можем, у нас есть карта, компас, — пояснил Шуханов. — Вот узнаешь ли ты места… Как ты назвала деревню?

— Сомово, — ответила Тося. О Каменке она опять умолчала, хотя эта деревня ближе расположена к песчаным карьерам.